– А про нас, наверное, – добавил Кыван, – еще не везде знают. Зимой вести расходятся очень медленно.

Посему разговор вернулся в привычную колею и уже не касался ведьм. Профессор аб Кадуган рассказал еще одну историческую быль, после чего пожелал всем спокойной ночи и отправился в пещеру предводителей. Кеган тоже собирался пойти, поскольку должен был сменить на страже Брихана, но Мирвел вызвалась подменить его – дескать, днем хорошо отдохнула, готовясь к ночному дежурству в Тындаяре, и все равно не сможет сейчас заснуть. Кеган охотно согласился на это предложение, а Доран недовольно пробормотал, что она лишь на секунду опередила его, он и сам собирался постоять в карауле, потому что у него нет сна ни в одном глазу. Потом завалился на тюфяк и, вопреки своим же собственным словам, заснул еще до того, как остальные присутствующие надумали укладываться.

Нейве направилась к боковому ответвлению пещеры, где была обрудована спальня для женщин. Напоследок она бросила на Кывана быстрый взгляд, в котором выразительно читалось приглашение присоединиться к ней на время отсутствия ее соседки Мирвел. Смущенный парень предпочел сделать вид, что не понял намека, а девушка, удрученно вздохнув, не стала настаивать.

Когда в пещере погасили свет, оставив только один тусклый фонарь, Кыван долго возился на своем тюфяке, снова и снова переворачиваясь с боку на бок и напрасно пытаясь заснуть. Наконец оставил эти попытки, встал, тепло оделся и вышел на заснеженное плато.

Сегодня, к счастью, метели не было, но мороз все крепчал, и часовые уже не стояли на своих постах, как днем, а сгрудились возле двух костров в противоположных концах плато и по очереди ходили между ними вдоль обрыва. Около третьего костра одиноко сидела Мирвел, к которой тянулись магические нити от расположенных на дне ущелья и на тропинке охранных чар. При наличии такой сигнализации не было никакой необходимости выставлять караул, однако Йорверт и остальные предводители решили, что повстанцам не следует слишком расслабляться и полностью терять бдительность. В конце концов, сейчас эти дежурства были для них едва ли не единственным напоминанием о существовании врага.

Мирвел встретила Кывана доброжелательной и немного лукавой улыбкой.

– Не спится? Так мог бы пойти к Нейве. Не думаю, что она стала бы возражать.

Кыван почувствовал, как его щеки зарделись. Он присел на бревно рядом с женщиной и с деланой невозмутимостью сказал:

– Спасибо за совет, но это было бы неправильно.

– Почему? Ты такой порядочный, что считаешь грехом приласкать девушку? Или такой заносчивый, что считаешь ее не ровней себе?

– Никоим образом, уважаемая, – покачал головой Кыван. – К вашему сведению, моя матушка была из простого рода. Да и поместье у меня забрали, суд признал, что я бастард, и теперь даже мое дворянское происхождение под большим вопросом.

– Однако ты образованный, культурный юноша, – заметила Мирвел, – этого никакой суд у тебя не отберет. А Нейве – простая девушка из глухой деревни. Не знает грамоты, не умеет хорошо себя вести. Наверное, тебя это сдерживает.

– Может быть, и так, – согласился Кыван. – Мне с ней приятно, но… неинтересно. И я не уверен, что в будущем это изменится, поэтому не хочу усложнять себе жизнь. Сейчас и так все запутанно.

– Что ж, понимаю, – сказала женщина. Она повернула голову и засмотрелась на ущербную луну, висящую над самой верхушкой горы Шан Хвайр. Несколько долгих минут молчала, потом произнесла: – А ты в самом деле так свято веришь в нашу победу? Не допускаешь даже мысли, что мы можем проиграть?

– Отчего же, допускаю, – честно признал Кыван. – И не хочу допускать, но приходится. Отрицать такую возможность – все равно что прятать голову в песок… профессор аб Кадуган как-то рассказывал, что так делают дронгины, огромные птицы на Шогирских островах. Из-за своего веса они не умеют летать и, когда им угрожает опасность, просто зарываются головой в песок, чтобы ничего не видеть. Мы все-таки можем потерпеть неудачу, и больше всего я боюсь не коварства Ан Нувина, а вмешательства ведьм. – Он на секунду умолк, убеждаясь, что все часовые находятся на достаточном расстоянии от них, и продолжил: – Рано или поздно ведьмы узнают о нас, и если это случится слишком рано, они могут все нам испортить.

– Почему?

– Потому что в их глазах мы будем черными колдунами. Во всяком случае, сначала они точно будут так считать. И я не уверен, удастся ли нам вообще договориться с ними. Для них каждый, владеющий Темной Энергией, является слугой Ан Нувина.

Мирвел хмыкнула:

– До сих пор я не думала об этом, просто не было времени. Но, кажется, ты преувеличиваешь опасность. Ведьмы – совсем не глупые женщины и в конце концов во всем разберутся. Они живут достаточно долго для того, чтобы вдоволь набраться мудрости и не судить обо всем сгоряча, только по внешним признакам. А ты делился своими сомнениями с Эйнаром?

– Да. Он сказал, чтобы я не беспокоился; мол, все будет хорошо. Зато леди Элвен тоже этим обеспокоена. Правда, она не боится, что вмешательство ведьм повредит нашей борьбе. У них нет власти над Тындаяром, и, чтобы добраться до нас, им придется прибыть на Лахлин морем и сначала разделаться с поборниками. А это именно то, к чему мы стремимся.

– Вот то-то же, – сказала Мирвел. – Леди Элвен права. Пока на Лахлине будут оставаться поборники, ведьмы не смогут с нами ничего поделать. Во всяком случае, тебе не стоит бояться, что они нам помешают. Ну а когда – и если – мы победим, тогда и подумаем над этой проблемой. Пока же она, как любит говорить наш профессор, неактуальна. Сейчас у нас есть другие, более неотложные дела.