Шрифт:
— Где же все? — спросил вслух Гриневич и навёл бинокль на другой берег... Но в стёклах шевелились только чёрные и серые пятна. Высоко наверху, очевидно, в домике кишлака, чуть теплился огонек. Река глухо ревела, ворочая по дну камни и гальки. Холодом тянуло от воды.
— Ну, я пошел, — сказал Шукур-батрак.
— А куда? — встрепенулся Гриневич, стараясь превозмочь озноб. В промокшей одежде он продрог на ветру.
— Пойду к Жилищу Дивов. Оттуда поплыву... Отсюда нельзя... снесёт далеко.
Промолчав, он прибавил:
— Раз... раз. Возьму красавицу и приплыву.
— Ну, давай, действуй, помогай. Ты молодец, отблагодарим тебя.
— Э, мне денег не надо. — Ты человек от Ленина! Я тебе помогаю от всего сердца, потому что ты человек Ленина,
Дрожа в мокрых лохмотьях, отбивая дрожь зубами, Шукур-батрак пожал закоченевшей рукой руку Гриневича.
— Я быстро.
Он побежал по берегу вверх по реке и вдруг вернулся.
Командир! я их перевезу... а потом… можно мне с вами?..
— Куда же?..
— Пусти меня в Красную Армию... Мне теперь нельзя жить в Шургузе.
— Почему?
— Ала... Родственники Алакула.
— Что? Какие родственники?
— Они станут мстить.
— Да ты говори яснее.
— Алакул был очень старый, совсем старый... Жизнь его достигла предела... и я... его...
— А, — понимающе протянул Гриневич. — Хорошо, я возьму тебя... Беги только скорей.
Обрадованный Шукур-батрак убежал по берегу вверх по реке. Время шло. Однако сколько ни смотрел Гриневич, он так и не мог разглядеть на поверхности всё ещё озарённого луной Вахша гупсара с Шукуром-батраком.
На противоположном берегу у переправы незаметно было никакого движения.
Время тянулось ужасно медленно. Луна обошла небосклон и скрылась за вершинами гор. Стало совсем темно.
Потух и огонек в Ширгузе.
Несколько раз Гриневич вскакивал и, продираясь сквозь кусты, карабкаясь по камням, шёл вверх по берегу.
Снова он возвращался к переправе, напряжённо вглядывался в поверхность реки, в берег на той стороне.
Ни огонька, ни звука.
Гриневич понимал, что ему надо спешить, что надо искать красных конников, что он как командир бригады не может, не имеет права задерживаться здесь.
И не мог уехать.
Он ничего не понимал, строил самые невероятные предположения. Все могло случиться. Утонул Шукур-батрак? Басмачи ворвались в Ширгуз? Что же случилось на самом деле?
Светало.
Тяжело шагая свинцовыми ногами, Гриневич пошёл к коню, пасшемуся на луговине, отогнал его в заросли боярышника и залёг сам.
Когда окончательно рассвело, он долго изучал переправу, берег, кишлак в бинокль.
— И всё же он так ничего и не обнаружил. Переправа оставалась пустынной. Никто не показывался на тропинке, ведшей в кишлак.
Шукур-батрак, Жаннат, Кузьма исчезли.
Глава пятнадцатая. ПУТЬ НА КАБАДИАН
Пламя костров сигнальных
спорит ночами со тьмой.
Ду Фу
Почему ты и ненавидишь,