Шрифт:
С воплем он бежал по спящим телам и щедро сыпал ударами направо и налево. Лагерь гудел уже, точно раздражённое шмелиное гнездо. Кричали люди, пробужденные столь неприятно от сна, ржали лошади. Колебались языки пламени. Откуда-то появились прислужники с пылающими, видимо заранее приготовленными, смоляными ветвями горного кипариса.
— Подтянуть подпруги, взнуздать коней, — вопил ишан, — наступает день страшного суда, — я поведу вас, о правоверные, на дело, достойное бойцов за веру, газиев. Вы пойдёте избавить народ от гадины, впившейся в его горло и сосущей его кровь.
Он уже вертелся на своем бешеном аргамаке среди всадников.
— Держитесь меня, о богатыри, не отступайте. Не страшны для вас ни пули, ни клинок.
В свете луны он белым призраком ринулся вниз с холма в темную долину. Чёрной лавиной покатилась за ним масса всадников, не разбирая дороги. Горе тем, кто не удержался в седле и попал под копыта.
Но ишану уже было всё равно. Он вёл своих мюридов на север, в Бальджуан.
Глава тридцать четвертая. КАЗНЬ
У края большой дороги
Многих прохожих ноги
В грязь затоптали кусок яшмы,
Жизнь её долго пытала,
Но яшма грязью не стала.
Юн Ду Дё