Это бил Глеб, бил со злостью, яростью и безумием, которое светилось на дне его чёрных глаз.

– Сука! Ты всё испортила! – шипел он, нанося всё новые удары, от которых Поля пыталась хоть как-то укрыться. Боли она почти не чувствовала, слишком огромен был шок, который охватил девушку целиком. В голове метались вопросы: как послезавтра она покажется перед клиентами, если у неё всё лицо будет в синяках? Что она скажет завтра Марусе, когда та придёт ей пожелать доброго утра?

Потом Глеб перестал бить её, молча развернулся и пошёл в кабинет, а Полина поднялась с пола и поплелась в ванную комнату. Чертовски хотелось схватить бритву и перерезать себе вены, потому что в душе царил полнейший раздрай. Это был конец всему. Был бы…Если бы не Маруся.

– Иди в ванную и приведи себя в порядок, губу замажь, - отдал равнодушный приказ Глеб, усаживаясь за компьютер и не глядя на Полю. – У нас сегодня встреча в ресторане с Кудрявцевым.

Полина откинула испорченную рубашку прочь и пошла в ванную комнату. Круговорот, в который она попала, был ужасающим, но она не могла ничего поделать с ним. В центре всего её существования стояла Маруся, её дочь. Которая называла её мамой. И именно ради неё Поле нужно было терпеть всё то, что творил Глеб. Девушка не могла иметь детей, и те чувства, которые родились в её душе по отношению к чужому ребёнку, были настолько сильными, что не принимать их во внимание было невозможно.

Первое время ей казалось, что вот-вот всё закончится, что вернётся тот Глеб, которого она знала до того памятного вечера. Но шло время, а любой промах Полины мужчина встречал с ещё большей злостью, чем это было раньше.

Поля вошла в ванную и заперла за собой дверь, опираясь на неё спиной и закусывая избитую губу до боли. Хотелось кричать, рыдать, устроить истерику, но она не могла: во-первых, она бы разбудила ребёнка, а, во-вторых, через час у них встреча с заказчиком, и она просто не имеет права прийти на неё заплаканной.

Поля быстро умылась, постаралась аккуратно наложить макияж, чтобы не было видно, что её били, и стала переодеваться. Подняла руку вверх, чтобы снять блузку и охнула от боли – прямо под грудью, на рёбрах красовался огромный кровоподтёк, который буквально на глазах наливался фиолетовым. Ругнувшись, Полина переоделась и через двадцать минут вышла из ванной, как ни в чём не бывало. Эту роль она успела выучить досконально и играла её на «ура».

– Моя жена займётся этим вопросом, - лениво протянул Глеб, затягиваясь сигаретой, а левую ладонь кладя сзади на шею Полине. Создавалось впечатление, что мужчина проявляет нежность, поглаживая девушку по затылку. Но это было не так: он до боли сжал её шею, заставляя Полю сцепить зубы, чтобы не застонать или не дёрнуться от его «объятий».

– Да, я уверена, что всё будет хорошо, - Полина пролистнула несколько страниц ежедневника, делая в нём запись. – Значит, 13 июня в 19.00? – уточнила она на всякий случай.

Кудрявцев кивнул, копируя жест Глеба и так же положив руку на затылок своей жены.

– Да, в 19.00 и ни минутой позже, - рассмеялся он, а Поля кривовато улыбнулась. Опоздать с праздником для Кудрявцевых было бы в этом случае смерти подобно.

Когда Полина не смогла больше терпеть побои от Глеба, она приняла решение переехать в отдельное жильё. А мужчина её отпустил на удивление легко и просто. Был только один камень преткновения во всей этой ситуации – Поля больше не могла видеться с дочерью так часто, как это было, когда они с Глебом жили вместе. Но мужчина не препятствовал их общению, хотя впоследствии, поняв, какое воздействие можно оказать на Полину при помощи дочки, часто использовал последнюю в своих целях, отменяя их встречи, когда девушка делала очередной промах в их совместном бизнесе. Будь то даже какая-то крошечная промашка, которая ровным счётом ничего не значила, для Глеба это был повод, чтобы лишний раз поиздеваться на Полей, чем он, собственно говоря, и занимался.

Полина не раз ловила себя на мысли, что, должно быть, в ней есть изрядная доля мазохизма, раз она так просто даёт возможность издеваться над собой мужчине, которого уже ненавидит всей душой. Но она ничего не могла поделать с этим: на стороне Глеба были все права на ребёнка, и он мог в любой момент запретить им общаться и тогда Поле никто бы не помог. А поэтому оставалось только одно: не делать промашек в бизнесе и терпеть, если всё же оступалась. Других возможностей у неё не было…