— У тебя такой вид, будто ты хочешь спать… И ты зевнул, — обиделась она.

— Ну и что? — буркнул я. — Может, я действительно устал, и, может, есть целая куча причин, чтобы…

Это была быстрая мелодичная музыка, и мы не касались друг друга.

— Может быть, — сказала Яна. — В твоем почтовом ящике что-то лежит, если это тебя интересует.

— Ты вычислила мой почтовый ящик? — искренне удивился я.

— Пока ты искал ключ от лифта, — пожала Яна плечами, — я на него взглянула.

— А вдруг там что-то страшно важное? — нахмурился я.

— Так иди посмотри.

— А когда тебе надо домой? — намекнул я и вновь откровенно зевнул.

— Не сейчас, — сказала Яна, — так что не волнуйся и иди. Я подожду.

Я пошел. И опять ни на лестнице, ни внизу в вестибюле никого не встретил. Теперь я уже обращал внимание на такие детали. В ящике лежала сложенная телеграмма. Неужели опять от Геды? Нет, не от Геды. На этот раз от Камила. «В пятницу в десять запись на радио.

Я покрутил головой. Вылетать из группы Камила как раз тогда, когда она наконец-то начинает записываться… Мятую телеграмму я сунул в карман и поехал наверх. Дверь я оставил полуоткрытой. Как будто ничего не изменилось. Я видел узкую щель, но в квартире было темно. Может, Яна убежала, пока я поднимался на лифте?

— Я здесь, — раздалось из темноты. — Не зажигай свет.

Я закрыл дверь и услышал шорох. На кресле лежал твидовый костюм, а тахта была расстелена. Медленно, ни о чем не думая, я разделся.

— Нет, — прошептала Яна.

Я влез к ней под одеяло и тут же попытался ее обнять.

— Расскажи мне что-нибудь интересное, — сказала она тихо и отодвинулась к стене, — и веди себя хорошо.

Проснулся я не очень поздно, но рядом со мной никого не было. Часы показывали восемь. На столе все еще стояли две рюмки. Когда же она ушла? Выбравшись из-под одеяла, я в недоумении застыл на ковре. Между рюмками лежали ручка и салфетка, на которой было написано: «Люблю, ты вел себя хорошо. Позвони».

Постепенно мне припомнились события прошедшей ночи. Как только она мне отказала, я вылез из постели, надел пижаму и закурил. Потом позвонила Геда. Яна, должно быть, слышала каждое мое слово.

— Что нового?

— Ничего, — сказал я.

— А ты говорил с капитаном?

— Я не могу так сразу, — объяснил я.

— Ты случайно не плюнул на это дело? — с беспокойством осведомилась моя бывшая жена. — Ты же сказал мне, что отыщешь капитана и…

— У меня сейчас нет особого желания разговаривать, — грубо перебил я ее, — завтра созвонимся.

— Ты один?… — Она недоумевала.

— Нет, — сказал я.

И услышал, как на другом конце провода она швырнула трубку.

— Это звонила твоя бывшая жена?

— Да, — сказал я, — Геда.

— Не надо было так… — сказала Яна и, заметив мои взгляд, натянула одеяло по самый подбородок.

— А разве я хамил? — спросил я. — Меня просто разозлило, что…

Она не дала мне договорить.

— А со мной ты так никогда не будешь обращаться?

— Конечно, нет, — улыбнулся я и неловко попытался расстегнуть ей лифчик.

— Честмир, — протянула она и свернулась под одеялом калачиком, — я очень хочу стать твоей девушкой.

. — Да я же тоже этого хочу! — чуть ли не прорычал я.

— Это не одно и то же, — улыбнулась Яна, — ты ужасно глупый…

— Ну, извини, — сказал я и уже во второй раз за этот вечер встал с постели.

Пожалуй, стоило оставить сигареты, спички и пепельницу возле себя. По крайней мере до тех пор, пока это создание не уснет. Создание, однако, и не собиралось спать.

— Расскажи что-нибудь, — попросила она, погладив меня по щеке.

— Например, сказку?

— Например.

— Жил-был один тип, — начал я саркастически, — которому не давала житья милиция, подозревая в убийстве…

— Это не то, — сказала Яна, — ты обещал сказку, а эту болтовню я слушать не желаю…