– Можно это "изрядно" перевести в денежный эквивалент?
– понуро осведомилась я, с содроганием вспоминая наш поход в упомянутый трактир.

– Мне проще назвать места, в которых будете отрабатывать долг, но сначала вам предстоит разобраться с историей, произошедшей в Дремучем лесу, и попутно извиниться перед оскорблёнными...

– Это кто там оскорблённый?
– праведно возмутилась я, аж выскакивая из-за спасительной спины Павлика.
– Между прочим, они первые начали!

– Вот с этого места поподробней!
– лекторским тоном уточнил мэтр Олден, и уселся рядом со мной на больничную кушетку.

– Значит, приезжаю я в этот Дремучий лес, никого не трогаю... Вдруг, откуда ни возьмись на меня прыгает орущий комок шерсти, и с диким воем скидывает на землю с лошади!

– Во-первых, это не "комок шерсти", а Епифан Валерьянович - хозяин леса; во-вторых, он гостью поприветствовать решил, но чуток переборщил с силой, вот ты на земле и оказалась, - с завидным спокойствием ткнули адептку носом в промах.

– Ладно, - не стала спорить, хотя мне казалось иначе.
– Спихнув этот ко... Епифана Валерьяновича, и более или менее приведя себя в порядок, двинула в чащобу, дабы отыскать там этот пресловутый домик Яги. Искала я долго, и всё это время меня донимал невнятным бухтением леший.

– Он тебе помощь предлагал, - лаконично перевёл "суфлёрщик".

– Да? Ой, как некрасиво получилось-то!
– покраснела я, вспомнив, куда послала бедного Епифана Валерьяновича.

– Зайкина, вы не отвлекайтесь, я вас внимательно слушаю, - усмехнулся мэтр Олден, и ободряюще похлопал оппонентку по плечу.

Интересно, только у меня сложилось впечатление, что этим похлопыванием он хотел не поддержать, а выказать своё отношение к адептке Зайкиной, её методам работы и вообще ко всей этой ситуации в целом? Нечто, типа, "Бывает хуже, но значительно реже".

– Отделавшись от лешего, решила, что такими темпами я домик старой развратницы буду искать ещё не один день, ну, и прорубила себе небольшую дорожку...

– Просека шириной в пять метров теперь называется "дорожка"?
– уронил челюсть старикан.
– Хм, Зайкина, почему вы назвали Бабу-Ягу "старой развратницей"?

– Ну, здрассти, я - ваша тётя!
– чуть не подпрыгнула от негодования.
– Эта мамзель преклонного возраста приветливо встречает заблудившихся в лесу путников (почему-то все преимущественно мужского пола), вкусно угощает их, парит в баньке, дает полезные советы, вручает коня или путеводный клубочек и трогательно машет платочком вслед уезжающему молодцу, а потом громогласно рассказывает Кощею об очередном "ухажёре"! Бессмертный - мужик ревнивый, вот и бегает с мечём наперевес по границе леса, и отпугивает потенциальных "обольстителей" своей ненаглядной.

– Хорошо, - невозмутимо промолвил мэтр, с интересом наблюдая за нервным похрюкиванием молодого эскулапа, старающегося скрыть рвущийся наружу смех за жёстким приступом астмы.
– Начнём с того места, когда вы попали к Яге.

– Ага, значит, слушайте, - оживилась я.
– Подойдя к этой недоделанной курице, я, как полагается, попросила её стать к лесу задом, а ко мне передом, на что эта цыплячья сволочь что-то невнятно скрипнула, и помахала своей куриной лапой, типа, иди отсюда! Естественно, такого отношения моя ранимая натура уже стерпеть не могла, поэтому веско, но категорично просветила этот "шедевр" плотницкого искусства, куда ему следует податься и как долго там пробыть, дабы набраться хороших манер. Я ей даже карту обещала нарисовать!
– гордо выпрямилась, погружаясь в воспоминания.

– Бедная избушка, - удручённо покачал головой мэтр Олден, - так, почему всё-таки Яга в жесточайшем запое?

– А вот тут я ни при чём!
– поспешно открестилась, пока всех "собак" не навешали.
– Когда мне всё-таки удалось незаметно пробраться в избушку...

– Это было до того, как вы разнесли северную часть леса и пруд или после?
– скрупулезно уточнил мэтр.

– До этого, но давайте всё по порядку. Итак, попав в жилую часть дома, мне открылась дивная картина: Кощей вовсю распекает свою милую и горячо любимую Ягу, а та планомерно заливает рулады мужа горячительными напитками. На фразе: "Все бабы - дуры..." я не выдержала и в рамках женской солидарности попробовала донести до этого ходячего трупа, как он не прав. В ходе воспитательных работ был нанесён небольшой ущерб как мне, - тут я застенчиво ткнула пальцем на небольшую царапину на ноге, обильно замазанную зелёнкой, - так и Кощею...
– гневное сверкание карих глаз из-под кустистых бровей, намекнуло о том, что неплохо бы было дать более ёмкую характеристику сего процесса.
– Я его укусила за нос.

Мэтр Олден схватился за сердце, а услужливый эскулап Павлик поспешно накапал в пластиковый стаканчик резко пахнущей жидкости, и отработанным движением влил это всё дело в рот "помирающего". Несколько минут в медпункте стояла тишина, лишь изредка прерываемая моими горестными вздохами, но тут наконец-то заговорил и мэтр:

– Что же вы не поделила с Горынычем?

– Ой, да у нас с ним отношения как-то сразу не заладились! Ну, подумаешь его друга за нос цапнула, ну, русалок из местного пруда вытурила...