– Сразу видно, что вы не местные, - припечатал неудавшийся маньяк.
– Если девушка только заикнётся о том, что любит другого или откажется вообще проводить обряд объединения судеб, то её семья имеет полное право отказаться от дочери, и молодая женщина станет изгоем в родном доме, а в городе её будут ставить не выше бездомной собаки. А так она может прикинуться круглой сиротой и, как вы выражаетесь, дело с концом!

– Но почему тогда ты набросился на меня сегодня?
– задала каверзный вопрос, надеясь поймать врунишку на несостыковке.

– Так место, на котором ты сидела, является условным знаком к началу проведения операции. Кто же знал, что тебя местные молодые не предупредили!
– моментально отбрехался Гефестус.

Так вот чего они там лопотали на своём "суахили" и тыкали пальцем на этот квадрат местности! Блин, нужно было к ним ещё раз наведаться после того, как мэтр Олден "одарил" нас знанием местного язык. (Ноу-хау Академии: небольшая конфетка, в которой заключён эликсир, позволяющий глаголить на наречии местных жителей, не прибегая к помощи "переводчиков". Причём перевод будет "подаваться" в приемлемом как для Стража, так и для местного аборигена восприятии, вот только действие эликсира не безгранично, всего каких-то сорок восемь часов!)

Офонарев от местных порядков, тупо смотрела на то, как Лексард проворно пытается приподнять крышку саркофага. Мысль о том, чтобы одёрнуть или тем паче остановить любопытного дроу даже не шевельнулась в моей непутёвой голове. Ну, что может случиться такого страшного, если мы заглянем в гроб давно почившего фараона?

– Ладно, отложим этот разговор, - приняла Соломоново решение.
– Старейшины разберутся, что к чему, а нам бы не мешало отсюда убраться, пока не вернулся хозяин данного барахла, - попыталась я поднять на ноги тяжеленного Гефестуса.

Пока Стефания Зайкина проводила "разбирательные" работы с местным "маньяком", Ард успел не только покопаться в инструментах, но и попытаться заглянуть в разукрашенный гроб, но там его ждал облом, видать крышка чересчур тяжёлая оказалась, и теперь чинно восседал на троне, задумчиво вертя какой-то свиток в руках.

– Гефестус, будь другом, объясни, зачем кому-то пионерить саркофаг фараона Усеркары из его гробницы?
– поинтересовался тёмный эльф, всё так же продолжая пялиться в свиток.

Мужик нервно вздрогнул и с недоверием, медленными шажками начал приближаться к саркофагу. Пройдя где-то половину пути, вернулся, схватил меня за руку и потянул за собой в центр каменной залы (наверное, для поднятия боевого духа).

– Эй, ты чего?
– шуганулась я, но попыток освободить конечность пока не предпринимала.

Ничего не говоря и никак не реагируя на моё слабое сопротивление, Гефестус подполз к саркофагу, пару минут его пристально изучал, затем плюнул на пол и уселся в позе "лотоса" рядом с последним пристанищем фараона, естественно, потянув и мою тушку за собой.

– Значит так, слушайте меня очень внимательно, два раза повторять не буду, - устало закрыл он глаза.
– Когда-то очень давно правил всемогущий фараон Усеркара из VI династии. Правил недолго, всего два года, но период его царствования вошёл в историю Египта под названием "Чёрное Проклятье". Войны, голод, кровавые распри, огромное количество жестоких наказаний - это только малая часть того, чем "знаменит" этот фараон.

– Почему он такой злобный-то был?
– влезла я, опираясь спиной о саркофаг Чёрного Проклятья.

– Его воспитывал наместник Немфис, главный противник фараона Тито - предшественника Усеркары. Злость, недовольство, жестокость... это далеко не полный перечень того, чему мог научить ребёнка жестокосердечный наместник. Он не замечал никого и ничего вокруг себя, если поставил цель, и его методы достижения желаемого были далеки от благородных.

– Гефестус, не отвлекайся!
– скомандовал Лексард.
– Ну, сместил он Тито, ну, посадил на трон своего воспитанника. Дальше-то, что было?

– Дальше? Усеркара убил Немфиса, когда наместник отдал приказ, который противоречил желаниям молодого фараона...

– Да-м, мало его в детстве ремнём по зад... кхм, по пятой точке ласкали!
– с содроганием вспомнила личное воспитание.

Мужская половина компании с осуждением уставилась на мою персону, а я же лишь плечами пожала, мол, у каждого свои тараканы в голове.