го будущего царства. Естественно, эти мысли не высказывались вслух, и все выглядело как действительное нежелание со стороны Михаила

Палеолога идти на клятвопреступление. Делать нечего, патриарх и си-

нод составили письменный акт о том, что Палеолог освобождается от

клятвы и не только не даст ответа на Страшном суде Христовом, но и, напротив, заслужит особую благодать Божью за то, что стал спасите-

лем «христоименитого народа»1.

Но тут же возникло еще одно обстоятельство — титул опекуна. Ви-

зантийцы всегда были щепетильны в вопросах формы, и сан опекуна, становившегося по факту третьим человеком в Римской империи (по-

сле самого царя и патриарха), имел далеко не маловажное значение.

Изначально предполагалось, что Палеолог сохранит за собой титул ве-

ликого дукса, но это означало, что по византийской «табели о рангах»

между ним и юным императором будут находиться «промежуточные»

фигуры, обладавшие большими полномочиями. В таком случае по-

ложение опекуна не отличалось бы устойчивостью. А Михаил вполне

резонно заметил где-то, почти вскользь, что его нынешний сан мало

пригоден для той высокой миссии, которую он на себя взял. Чтобы по

праву слыть вторым после царя человеком в государственном управ-

лении, ему нужен был сан деспота. Вновь собрали совет, на котором

присутствовал синклит и синод. Опять началось обсуждение вопро-

са, причем, как можно легко понять, Палеолог заранее проговорил со

своими сторонниками данную тему и вполне определенно мог рассчи-

тывать на то, что его поддержат.

«Для чего бы Палеолог стал ежедневно обеспокоиваться заботами и

питать в себе столь сильный страх, если бы, принимая под свою опеку

такой народ, не имел в виду своей пользы? — риторически вопрошали

многие архиереи. — Опекуну царя позволительно уже величаться де-

спотом. Через это он сохранит чувство любви к тому, кто самым своим

рождением назначен царствовать, и воздаст ему благодарность за свое

достоинство. Что странного носить титул деспота тому, чей дед по ма-

тери, деспотствуя, совершил важнейшие подвиги против итальянцев?

Разве мы не знаем, как чтит он Бога, как ревнует о добре, как сильно

1 Акрополит Георгий. Летопись великого логофета. Глава 76. С. 388.

82

Д И Н А С Т И Я Л А С К А Р И Д О В

любит монахов и все церковное? Хорошо, если бы опекун царя, поми-

мо чести быть отцом царя, был почтен и другими достоинствами».

Епископам возражали некоторые аристократы, замечая, что живы

царственные дочери Ласкариса, и каждая из них после замужества мо-

жет почтить царскими титулами своих избранников-мужей. В таком

случае деспот Палеолог, если, конечно, он получит желанный титул, станет невольной помехой будущим царям. В этой аргументации вслух

не произносилось, что при описываемой гипотетической ситуации Па-

леолог сам может когда-нибудь заявить права на царство, но все по-

нимали, о чем идет речь.

Им оппонировали давний друг Палеолога Алексей Стратигопул

и представители семьи Торникиев: «Не для одного ребенка все эти

хлопоты о такой Империи и о таких делах. Мы должны подумать о

правительстве, чтобы самим спастись. Разве неизвестно, в каком бед-

ственном положении находится сейчас Римская империя? У нас вер-

ность престолу почитается, конечно, делом хорошим. Но если нет спа-

сения — верность становится напрасной. Какой вред царству, если к

его попечителю присоединено будет самое достоинство? Мы бы уди-

вились, если бы кто вздумал управлять Римской империей как-нибудь

иначе, а не монархически»1. Иначе говоря, сторонники Палеолога по-

лагали, что деспотство Михаила укрепит царскую власть юного Иоан-

на IV Ласкариса, и только в ней — залог безопасности и процветания

Византии. Наконец, как и ожидал опекун, его сторонники взяли верх, а голоса их противников смолкли.

Поняв, что это — практически единодушное мнение епископата и