– Ты!
– Он подошел к нему и сдернул с его головы капюшон.
– Ты... Слепой что ли? Открой глаза!

Вокруг Амита выстроились четыре послушника, вооруженные палками, отдаленно напоминающими дубины.

– Хорошо.
– Стижиан открыл глаза и увидел, как мокрый от дождя, высокий и, возможно, сильный инквизитор в серых одеждах хватает ртом воздух, как его глаза налились кровью и наполнились ужасом.

– О Богиня!
– Завопил он, сделав несколько непроизвольных шагов назад.

Стижиан посмотрел на всех, кто стоял на посту, и с каждым из них встретился взглядом: они замерли, окаменели:

– Лгут книги, - сказал Амит, - "в ужасе" - да, "бегут" - явно нет.

– А ты бы смог бежать или вообще шевелиться, увидев, скажем, Млинес, когда та по-настоящему не в духе?
– Стижиан собрал промокшие насквозь волосы и выжал их, словно полотенце.

– Вспоминая свой первый боевой опыт... Да, бегать я умею хорошо. Клятый дождь.

Они прошли мимо поста, где окаменевшие от страха инквизиторы не могли и шевельнуться, и вышли в город.

– Интересно, а при посадке на следующий поезд, ты так же будешь проходить?

Не смотря на ночь и проливной дождь, который с минуты на минуту должен превратиться в ливень, на центральной площади Осфити собралось невероятное количество народу. То были рыбаки, их жены, военные, стражи города, нищие, приезжие и немыслимое количество представителей церкви.

Протискиваясь сквозь толпу людей, монахи никак не могли понять, что же происходит, но до них доходили обрывки чьих-то словно бы предсмертных криков, которые вырывались из уст оратора вместе со слезами:

– ... И конца этому не будет!! Пока мы ещё живы!!... Сколько можно терпеть лишения?..

Это был голос мужчины, который надрывался, стараясь перекричать шум дождя и гул толпы. Он стоял на ступенях Одиннадцатой Святой Церкви и кричал, кричал, кричал. Подойдя поближе, Стижиан и Амит услышали следующие речи:

– И они называют себя слугами Богини? Величайшего Божества, принесшего себя в жертву ради того, чтобы даровать нам Святое Учение? Эти кровопийцы, убивающие наших братьев и сестер? Лжецы, утверждающие, что ими покровительствует сама Богиня?!

Это кричал старец, одетый в священнические одежды сплошь белого цвета. Он держал в руках четырнадцатигранную звезду, а значит он - настоятель правоверной церкви, и скорее всего - глава Одиннадцатой Святой Церкви.

Сразу не было заметно, но седовласый старец был весь перепачкан кровью, которую почти смыли капли дождя, а там, чуть позади него, ещё несколько служителей церкви возились над телом ребенка, из-под ног которого тек кровавый ручей:

– Вот уже триста лет они проливают кровь людей, и не важно, в чем они были повинны! Любой человек, какой бы ужасный поступок он не сотворил, заслуживает жить, и имеет право на защиту и спасение! Инквизиторы и их руководители совсем забыли об истине, написанной в Святом Писании! Обесценили человеческую жизнь своими деяниями!..

– Эй, Амит, что это?
– Стижиан вдруг почувствовал знакомое ощущение, но раньше чем он услышал ответ, над его головой со скоростью стрелы пролетело нечто мелкое, но сверкающее, что пробило грудь оратора, и в гробовой тишине, лишь под шум дождя, он мертвым рухнул на ступени.

Тишина затянулась не больше, чем на мгновение, а за ней последовало то, что страшнее всего:

– Настоятель убит!

– Клятые инквизиторы!

– Как вы смеете обвинять слуг Богини!

– Убийцы!

– Еретики!

И полилась кровь.

Инквизиторы дрались с горожанами, те - со стражами, они - с приезжими, а те - опять с инквизиторами.

Дождь стал лить сильнее, омывая убитых и разнося красные потеки по всему городу.

Амит и Стижиан рванули в разные стороны. Один побежал в сторону, откуда стреляли, а с учетом того, что стреляли не чем-нибудь, а негатором, отыскать путь до стрелка не составило труда. Медиум хоть и приобрел излишек веса, ловкость и рефлексы это у него не отняло: он с легкостью забрался на балкон ближайшего здания, а оттуда - на крышу, где с разбегу приложил ногой меткого стрелка.

Что-то хрустнуло, но судя по звуку это не было переломанной костью. Перевернув на спину потерявшего сознания стрелка, Амит понял, что он не из числа инквизитором, а вольный наемник. На ремне, слева, болтался небольшой мешочек, от приближения к которому у Амита начинали трястись руки и учащалось сердцебиение. Он открыл его, и увидел несколько десятков мелких кристаллов рьюджи, больше известных как негаторы, как раз такого размера и формы, чтобы их можно было прикрепить вместо наконечника для стрелы: