Шрифт:
На Хилари упала тень и она, вздрогнув, подняла взгляд. Рядом стоял мсье Аристидис, заслоняя от нее солнце. Он не смотрел на нее – взгляд его был направлен поверх нижних садовых террас на очертания далеких гор. Хилари слышала, как он вздохнул, потом вдруг резко повернулся ко входу в ресторан, при этом смахнув рукавом пиджака бокал с ее столика. Упав на пол террасы, бокал разбился. Старик быстро повернулся и вежливым тоном произнес по-французски:
– О, тысяча извинения, мадам.
Хилари на том же языке с улыбкой заверила его, что этот инцидент не имеет ни малейшего значения. Взмахом пальца мсье Аристидис подозвал официанта.
Официант, как обычно, примчался бегом. Старик попросил принести мадам новый напиток, а затем, еще раз извинившись, направился в ресторан.
Молодой француз, все еще напевая себе под нос, поднялся по ступеням. Он на мгновение задержался, проходя мимо столика Хилари, но она не подала никакого знака, и он пошел обедать, чуть заметно пожав плечами со спокойствием философа.
Через террасу прошло семейство французов, взрослые окликали детей:
– Mais viens donc, Bobo. Qu’est-ce que tu fais? D'ep^eche-toi! [11]
11
Пойдем, Бобо. Что ты делаешь? Побыстрее! (фр.)
– Laisse ta balle, ch'erie, on va d'ejeuner [12] .
Они тоже поднялись по лестнице в ресторан – маленькая счастливая ячейка семейной жизни. Хилари неожиданно почувствовала себя одинокой и потерянной. Официант принес ей напиток. Она спросила, неужели мистер Аристидис приехал один?
– О, мадам, естественно, такой богатый человек, как мсье Аристидис, не будет путешествовать в одиночку! При нем камердинер, два секретаря и шофер.
12
Оставь свой мяч, дорогая, пора обедать (фр.).
Официант, похоже, был шокирован мыслью о том, что мистер Аристидис может ездить без сопровождения.
Однако, войдя наконец в обеденный зал, Хилари отметила, что старик сидит за столом в одиночестве, так же как в прошлый вечер. За ближним столом устроились два молодых человека – она решила, что это, вероятно, его секретари, поскольку заметила, что кто-то из них всегда был настороже и постоянно поглядывал на мистера Аристидиса. Старик, сморщенный, похожий на мартышку, ел свой обед и, казалось, не замечал их присутствия. Очевидно, для мистера Аристидиса секретари не были людьми.
Послеобеденное время прошло, словно в смутном цветном сне. Хилари бродила по садам, спускаясь с террасы на террасу. Покой и красота казались совершенно невероятными. Плеск воды, сияние золотистых апельсинов, бесчисленные запахи и ароматы… Это уединение и окружающая восточная атмосфера были словно бальзам для души Хилари. «Запертый сад – сестра моя, невеста…» [13] Таким и должен быть сад – местом, закрытым от всего мира, полным зелени и золота. «Если бы я могла остаться здесь, – думала Хилари. – Если бы я могла остаться здесь навсегда…»
13
Строки из библейской книги «Песнь песней Соломона» (Песн. 4:12).
В мыслях ее царил не настоящий сад «Пале-Джамай», а то состояние души, которое он олицетворял. Она нашла покой в тот момент, когда уже не искала его. И покой души снизошел к ней в тот момент, когда она пустилась навстречу приключениям и опасностям.
Но может быть, не будет никакой опасности, никаких приключений? Возможно, она останется здесь на некоторое время, и ничего не случится… и тогда… И что тогда?
Поднялся слабый холодный ветерок, и Хилари вздрогнула. Ты можешь бродить по садам, исполненным мирной жизни, но в итоге тебе будет нанесен удар изнутри. Мирские смуты, трудности жизни, сожаление и отчаяние – все это она носила в себе.
Был уже вечер, и солнце больше не грело. Хилари поднялась по многочисленным террасам в отель.
В полумраке Восточной гостиной слышалась знакомая веселая и быстрая речь. Когда глаза Хилари привыкли к темноте, она увидела миссис Келвин Бейкер – с заново подсиненными волосами, как обычно, опрятную и бодрую.
– Я прибыла сюда самолетом, – объяснила та. – Просто не могу выносить эти поезда – они отнимают столько времени! А люди в них чаще всего не соблюдают никакой гигиены! В этих странах понятия не имеют о том, что такое санитария. Милочка, вы бы видели мясо на здешних базарах – оно просто покрыто мухами! Похоже, местные считают вполне естественным, что мухи садятся, куда хотят.
– Думаю, это действительно так, – сказала Хилари.
Но миссис Келвин Бейкер не намеревалась оставлять подобные еретические высказывания без опровержения.
– Я убежденная сторонница движения «За чистое питание». У нас дома все скоропортящееся заворачивают в целлофан – однако даже в Лондоне хлеб и кексы стоят на прилавках без упаковки… Но скажите же мне, вы уже совершили экскурсию по окрестностям? Полагаю, вы сегодня побывали в Старом Городе?
– Боюсь, я ничего не совершала, – с улыбкой ответила Хилари. – Просто сидела на солнышке.