Однако она прогнала эту недостойную мысль и привычно решила явить широту души.

– Не скучает Джоанна? – спросила она.

– Когда как. Пишет, что хочет открыть магазин в Мэйфере [15] .

– Она всегда жалуется на жизнь, – с легкой неприязнью сказала миссис Аллертон, – а между тем ходит по гостям, и гардероб должен ей стоить целое состояние. Она прекрасно одевается.

– Так она, скорее всего, не платит за это, – сказал Тим. – Нет-нет, мам, я имею в виду совсем не то, что тебе подсказывает твое эдвардианское мировоззрение [16] . Просто она не оплачивает счета, только и всего.

Миссис Аллертон вздохнула:

– Не представляю, как людям удается это делать.

– Это в некотором роде особый талант, – сказал Тим. – Если иметь достаточно экстравагантные вкусы при полном непонимании, чего стоят деньги, – тебе откроют какой угодно кредит.

– Пусть, но в конечном счете тебя отправят в суд – за неплатежеспособность, как сэра Джорджа Вуда, беднягу.

– У тебя какая-то слабость к этому конскому барышнику – уж не оттого ли, что в тысяча восемьсот семьдесят девятом году, увидев тебя на балу, он назвал тебя розанчиком?

– В тысяча восемьсот семьдесят девятом я еще не родилась! – с чувством возразила миссис Аллертон. – У сэра Джорджа обворожительные манеры, и не смей звать его барышником.

– Я слышал занятные истории про него от знающих людей.

– Тебе и Джоанне все равно, что пересказывать о людях, – чем гаже, тем лучше.

Тим поднял брови:

– Дорогая, возьми себя в руки. Вот уж не представлял, что старина Вуд у тебя в таком фаворе.

– Ты даже не можешь вообразить, чего ему стоило продать Вуд-Холл. Он страшно дорожил поместьем.

Можно было возразить, но Тим сдержался. Кто он такой, в конце концов, чтобы судить других? И он раздумчиво ответил:

– Насчет этого ты, пожалуй, права. Линит звала его приехать и посмотреть, как она устроилась, – так он наотрез отказался.

– Еще бы! Надо было все-таки подумать, прежде чем звать его.

– Он, по-моему, затаил злобу на нее – всегда что-то бурчит под нос, когда завидит ее. Не может простить, что за источенное червями родовое гнездо она выложила немыслимые деньги.

– Ты и этого не можешь понять? – бросила ему миссис Аллертон.

– Честно говоря, – невозмутимо ответил Тим, – не могу. Зачем жить прошлым? Липнуть к тому, что было, да сплыло?

– А что ты предложишь взамен?

Он пожал плечами:

– Что-нибудь живое. Новое. Ведь какая редкость – не знать, что принесет завтрашний день. Что хорошего наследовать бросовый клочок земли? Гораздо приятнее зарабатывать на свой страх и риск.

– Например, успешно провернуть дельце на бирже.

Он рассмеялся:

– Почему бы и нет?

– А если так же успешно прогореть на бирже?

– Довольно бестактное замечание, дорогая, и уж совсем некстати сегодня… Как же насчет Египта?

– Ну, если…

Он с улыбкой прервал ее:

– Решено. Мы же всегда хотели побывать в Египте.

– Когда ты предлагаешь ехать?

– Да прямо в будущем месяце. Январь там – чуть ли не лучшее время. А пока несколько недель еще потерпим замечательных обитателей нашего отеля.

– Тим, – с упреком сказала миссис Аллертон и виновато добавила: – Я почти обещала миссис Лич, что ты сходишь с ней в полицейский участок. Она совсем не понимает по-испански.

Тим скорчил гримасу:

– Я обзавелся личной пиявкой. Это по поводу кольца? С кроваво-красным рубином? Она продолжает думать, что его украли? Если хочешь, я схожу, только это пустая трата времени. Она еще навлечет неприятности на какую-нибудь горничную. Я отлично помню, как она заходила в море и кольцо было у нее на руке. Она просто обронила его в воде – и не заметила.

– А она уверена, что сняла и оставила на туалетном столике.

– Она ошибается. Я видел его собственными глазами. Надо быть полной дурой, чтобы в декабре лезть в воду только потому, что ярко светит солнышко. Толстухам вообще надо запретить купание, в купальниках они отвратно выглядят.

– Придется, видимо, и мне отказаться от купаний, – пробормотала миссис Аллертон.

Тим расхохотался:

– Это тебе-то? Да ты любую девицу обставишь.

Вздохнув, миссис Аллертон сказала:

– Тебе бы хорошо тут иметь молодую компанию.

Тим Аллертон решительно замотал головой:

– Ни в коем случае. Мы вполне хорошая компания вдвоем.

– Тебе не хватает Джоанны.

– Ничуть. – Странно, насколько категорично прозвучал его голос. – Ты глубоко заблуждаешься. Джоанна забавляет меня, но теплых чувств я к ней не питаю. Слава богу, что ее тут нет. Исчезни она из моей жизни, я и не замечу. – И совсем тихо добавил: – На всем свете есть только одна женщина, перед которой я преклоняюсь, и, по-моему, миссис Аллертон, ты отлично знаешь, о ком идет речь.