В так называемый «рапалльский период» между двумя странами осуществлялось достаточно тесное военно-политическое сотрудничество в различных формах, были реализованы некоторые совместные военные и военно-экономические проекты. Одновременно политика Германии совершала постепенный дрейф в сторону западных держав. Если в начале 20-х гг. Германия оценивалась советской стороной как «дружественное» с военно-политической точки зрения государство, то в начале 30-х гг. советскому внешнеполитическому ведомству уже ставилась задача «не дать втянуть Германию в русло антисоветской политики Запада». Соответственно постепенно «затухали» и военные контакты двух государств. Этот период завершился в 1933 г. после прихода к власти в Германии нацистов.

С учетом своеобразия политической ситуации в Советской России 20–30-х гг. значимость этого сотрудничества для нее выходит далеко за рамки утилитарных интересов военного ведомства. С точки зрения наращивания военного потенциала и повышения боевой мощи РККА эффективность контактов очевидна (обучение руководящего комсостава РККА в германской Военной академии и советских военных специалистов в военно-учебных центрах (школах) рейхсвера на территории СССР, помощь в становлении советской военной промышленности и передача передовой по тем временам технологии, поездки военных делегаций и наблюдателей на учения, получение разведданных по согласованной проблематике на основе взаимности и т. д.).

Во многом благодаря советско-германскому военно-техническому сотрудничеству были заложены основы ВПК СССР. В качестве примера необходимо упомянуть завод в Филях (Москва), ныне – завод им. Хруничева, на котором производится ракетное оружие. Химзавод в Чапаевске берет свое начало от «Берсоли».

Полигон в Шиханах (Саратовская область) и по сей день используется в военных целях, а на полигоне в Тоцком (Оренбургская область) в послевоенные годы совершенствовалось советское атомное оружие. Фактически с предоставления концессий «Юнкерсу» началось становление советской авиационной промышленности и воздушных перевозок внутри страны.

В значительной степени благодаря именно немецкой помощи была в целом успешно проведена начатая в СССР в 1925 г. военная реформа. Тухачевский, Уборевич, Якир, Фельдман, Егоров, Левандовский, Тимошенко, Мерецков, Василевский, Тодорский и другие руководители Красной Армии повысили профессиональный уровень изучая германский военный опыт. И хотя результаты этого сотрудничества едва ли поддаются точному учету (количество обученных советских и германских летчиков и танкистов, отработанных пособий и наставлений по ведению химической войны, танкового и воздушного боя, взаимодействию родов войск, число созданных моделей различных вооружений, запасы химоружия и отравляющих веществ), тем не менее они весьма значительны.

Движущей силой военных контактов было желание советских лидеров укрепить оборонную мощь нашего государства. Наращивая при помощи Германии военные мускулы и косвенно подпитывая там реваншистские настроения, Москва после неудач Коминтерна взяла по сути на вооружение «стратегию политического измора» Запада, сделав ставку не на экспорт революции, а на очередную мировую войну. Военно-промышленный аспект сотрудничества положительным образом сказался на развитии советской экономики. Германские специалисты участвовали в становлении и других специализированных отраслей советской военной промышленности. Помимо утилитарного значения, военно-технические контакты оказывали непосредственное влияние на внешнеполитическую ситуацию. Созданное за «годы Рапалло» лобби в обеих странах содействовало укреплению тесных отношений между СССР и Веймарской Германией, помогало преодолевать критические фазы их развития. Так, прогерманское лобби в СССР довольно длительное время, примерно с 1927 г. и вплоть до начала мая 1933 г., то есть и в первые месяцы после прихода Гитлера к власти, успешно удерживало руководство СССР «в русле Рапалло».

Лидеры СССР рассматривали военное сотрудничество как основу «рапалльской политики», но очевидно и то, что Германия использовала его в качестве сильнейшего козыря для оказания давления на Францию и Англию. Опираясь на «особые отношения» с Москвой, Берлин последовательно восстанавливал свой статус великой державы, постепенно добившись отмены всех ограничений Версальского договора и вступления на равных в Лигу Наций. За счет тех же отношений с Берлином крепла и усиливалась Москва, дружбы с которой со временем стали искать и другие державы. Таким образом, именно военно-политическое сотрудничество, начавшееся еще в период польско-советской войны, явилось основной опорой «рапалльской политики», вокруг которой группировались все политические и экономические взаимоотношения СССР и Германии.

«Дело военных» – особая страница в советско-германских отношениях 30-х гг. Будучи «вплетенным» в историю этих контактов, являясь опосредованно их следствием и, одновременно, причиной их поздних трансформаций, «Дело о военно-фашистском заговоре в РККА», тем не менее, является самостоятельным историко-политическим и правовым сюжетом.

Тема участия гитлеровских спецслужб в «Деле военных» до сих пор является предметом исследовательских догадок. Никаких документов, содержащих информацию о передаче сфальсифицированного, компрометирующего досье на Тухачевского из Германии в Кремль вплоть до сегодняшнего дня не обнаружено. Однако сохранилось достаточно большое количество воспоминаний компетентных свидетелей и участников этой аферы. Суть мемуаров и аналитических выкладок вкратце такова: через двойного агента генерала-эмигранта Скоблина немцы получили сведения о якобы существующей в Советском Союзе антиправительственной военной группировке во главе с Тухачевским. Собственно, такая информация в эмигрантских кругах бродила почти полтора десятилетия и во многом была инспирирована еще в 20-е гг. ОГПУ. Тогда Тухачевский был введен в знаменитую операцию «Трест», направленную на раскол антисоветского белого движения в эмиграции. Ему в этой операции отводилась роль руководителя «национально ориентированной» группы, замышляющей государственный переворот.