— Кусок торта и кофе со льдом, — молодой человек со вздохом закрыл меню. — Ужасная жара, тетушка, совершенно не хочется есть.

— Я все-таки не понимаю, Ральф, — противным голосом произнесла тетка, нагибаясь к нему через стол, — ну, скажи мне, ну, объясни мне, зачем тебе понадобилось покупать этих носорогов?

— Тетя! — с досадой воскликнул племянник, тоже наклоняясь над столом и стыдливо косясь сначала на посетителей, а затем на юную особу.

Особа грызла дужку очков. Тонкие ноги в белых носках и белых теннисных туфлях поменялись под столом местами.

— Мне иногда кажется, что ты болен, — трагически сообщила тетя.

— Я не болен, — ответил молодой человек. — Я, тетя, не понимаю, почему мои носороги никак не дадут вам покоя. Прошло уже две недели с тех пор, как мы были в Марселе!

— Бога ради! Если бы ты купил одного, — тетка ткнула ложкой в консоме. — Но купить двух носорогов, Ральф! Двух идиотских резиновых носорогов! Нет, положительно ты болен!

Ноги в белых носках опять поменялись местами.

— Носорогов? — Эдна Вандерер задала этот вопрос как будто самой себе.

Ральф Кеннел ссутулил плечи и ближе наклонился к тетке.

— Не резиновых, тетя Элизабет. Каучуковых. Это каучуковые носороги.

— Какая разница! — отмахнулась тетка.

— Ах, тетя, вы ничего не понимаете! — воскликнул он.

— Ясное дело, — пробормотала мисс Вандерер у себя за столиком и отправила в рот ложку мороженого.

Мороженое в ее вазочке, сколько мог судить коммерсант, было апельсиновым.

— Ральф, — миссис Кеннел, в свою очередь, тоже наклонилась поближе, — тебе в самом деле важно, что они каучуковые? Это правда имеет значение?

— Вообразите, имеет! — рявкнул молодой человек.

Тетка откинулась на спинку стула.

— Господи, — простонала она, — у меня племянник — идиот!

— Тетя!

— Что? — уже никого не стесняясь, закричала старая дама. — Ну, что? Тебе скоро тридцать, а у тебя до сих пор ветер в голове! Вообразите только, — она обвела взглядом зал, — только представьте: зверолов! А? Он зверолов! Нет, вы только подумайте!

В зале воцарилась напряженная тишина. Кое-кто из посетителей стал оборачиваться. С дальнего конца ресторана, где устроились флапперши, послышался хохот.

Ральф Кеннел вскочил.

— Натуралист! — сквозь стиснутые зубы прорычал он. Салфетка, лежавшая у него на коленях, собралась упасть на пол, но почему-то передумала. Он отшвырнул салфетку и собрался выскочить из зала, совершенно случайно споткнулся и налетел бы на столик мисс миллионерши, если бы его не подхватила охрана. Натуралиста грубо отпихнули.

— Минуточку-минуточку, — мисс Вандерер встала, стянула свою салфетку с колен и предстала перед ним.

— Зверолов? — уточнила она.

— Натуралист, — поправил Кеннел, обозревая короткую плиссированную юбку и длинную блузу с карманами на животе.

— Так это ваш попугай поет оперные арии? — девчонка сунула руки в карманы.

— Только так удалось отучить его ругаться. Когда я его купил, он говорил чудовищные вещи. А что, мисс? Надеюсь, без меня он не ляпнул ничего неподходящего?

— А еще кто у вас есть? — не обращая внимания на этот вопрос, поинтересовалась Эдна.

Кеннел нерешительно посмотрел на охрану. Тот, что был пониже, не вставая, поманил его пальцем.

— Кто такой? — говорил он тихо, почти шепотом, так, что волей-неволей пришлось наклониться к самому его лицу.

— Ральф Кеннел.

— Мистер Кеннел, — улыбка парня сошла бы за дружескую, — я просто хотел спросить: вы не знаете, где в Каире находится цементный завод?

— Неужели нельзя купить цемент в лавке? — тоже вполголоса поинтересовался Ральф.

— Очень трудно, — с сожалением покачал головой охранник. — Очень. Я тоже думал — нет, не получается.

— Да вы что? — искренне удивился коммерсант.

— Здесь вам не Чикаго, — щеки выразили натуральное сожаление. — Короче, мистер Кеннел, мне нужен мешок цемента. Вы мне не поможете?

Кеннел развел руками и хотел уйти, но охранник жестом велел ему наклониться. Шепот его звучал совсем интимно.

— Мистер Кеннел, если мы с вами сядем в машину и поищем это место, я буду вам очень признателен.