Уничтожить!

Только сейчас он вспомнил, что забыл спросить самое главное – где надо искать спутники, в каком месте расположена база. Но вряд ли Гианэя знает это. А если знает, то скажет потом. Она ответила на основной вопрос. Одно дело – искать, не имея уверенности, что спутники на Луне, и совсем другое, когда такая уверенность есть.

Муратов отправился искать Стоуна.

Председатель ученого совета и участники Шестой экспедиции еще не уехали из космопорта. Сообщение Муратова было встречено всеми с удивлением и радостью.

– Вы правильно поступили, – сказал Стоун. – Видимо, мы переосторожничали. Надо было спросить раньше.

– Это верно, – ответил Муратов, – но спросить должен был именно я, а не кто-нибудь другой. Гианэя сказала такую фразу: «Я давно хотела сказать, но вы – (то есть я, – прибавил Муратов) – все не шли». Она почему-то хотела сказать именно мне.

– Подозрительная симпатия, – не удержался Сергей.

Муратов не удостоил друга даже взглядом.

– Как можно скорей надо начинать сначала, – сказал Стоун. – Теперь можно не разбрасываться, а искать только в кратере Тихо. Слова Гианэи подтверждают правильность вычислений. Будем им верить. Плохо, что мы не уничтожили спутники на их орбитах сразу, как хотели.

– По-моему, это не плохо, а как раз хорошо, – заметил Синицын. – Надо уничтожить не только спутники, но и их базу. А тогда мы даже не подозревали о ее существовании.

– Уничтожить просто, – сказал кто-то из состава Шестой экспедиции. – А как найти? Шесть раз пытались.

Стоун повернулся к Муратову.

– Может быть, – сказал он, – вы попробуете еще раз поговорить с Гианэей?

– Конечно, но думаю, что это бесполезно. Мне кажется, что Гианэя сказала все, что ей известно. И очень нелегко было ей сделать это. Я не могу забыть выражения ее лица. И меня очень тревожит ее фраза: «Я погубила себя, но спасаю вас».

– Да, эта фраза имеет смысл. Несомненно. Но у нас, на Земле, Гианэе ничто не угрожает. Видимо, она хотела сказать, что после ее слов ей закрыт путь на родину. Об этом мы еще подумаем. И подумаем крепко. Более тревожна вторая половина фразы: «Спасаю вас». Что она имела в виду?

– Это может означать только одно, – сказал Муратов. – Спутники таят в себе угрозу для человечества Земли. Если бы вы слышали, каким тоном она сказала:

«Уничтожьте их!» – у вас не было бы сомнений.

– У меня и так нет сомнений, – ответил Стоун. – Седьмая лунная отправится как можно скорее.

Несколько часов спустя Муратов долго разговаривал по радиофону с сестрой.

Марина рассказала, что Гианэя сразу по приезде домой легла в постель и просила не тревожить ее.

– Она выглядит спокойной, но очень мрачной. Что-то угнетает ее, лишает покоя. Мне кажется, она раскаивается в том, что сбросила маску.

– На каком языке она разговаривает с тобой? – спросил Муратов.

– На своем, как всегда. А я не решаюсь заговорить с ней по-испански.

– И не надо. Она сама скоро перейдет на испанский язык. Вот увидишь!

– Гианэя хочет сегодня уехать.

– Куда?

– Я сама задала ей этот вопрос. Она ответила, что ей безразлично, лишь бы подальше отсюда. Такое впечатление, что она хочет убежать от самой себя, а может быть, и от тебя.

– Да, я понимаю. Это реакция. Гианэя не имела права сказать то, что она сказала. И мучится, нарушив закон своей родины. Но ведь ты сама слышала, как она сказала, что давно решила стать откровенной и что ей мешало мое отсутствие. Чем ты это объясняешь?

Марина ответила не сразу.

– Теперь ясно, – сказала она через минуту, – почему она так настойчиво хотела тебя видеть. Но почему она решила сказать именно тебе, я сама не понимаю. Может быть, здесь играет роль твое сходство с ней.

– Это слишком незначительное и чисто внешнее обстоятельство, чтобы оно могло сыграть заметную роль в столь важном деле. Так можно додуматься до того, что Гианэя любит меня, – Муратов улыбнулся, вспомнив реплику Сергея на ракетодроме.

– Возможно, что это и так, – совершенно серьезно ответила Марина.

– Чепуха! Когда-нибудь мы узнаем причину ее особого ко мне отношения. Это очередная загадка Гианэи. Значит, сегодня вы уезжаете?

– Да. Я предложила ей посетить японские острова, где она еще не была. И Гианэя впервые согласилась лететь. Ей, очевидно, не терпится поскорее удалиться отсюда.