Шрифт:
– На, дорогой кузен, попей водички, да очухайся. Тебе-таки повезло, не то что твоему шефу.
– Что-то я ничего не понимаю. Вы что – тот, кто ищет наследников?
– Да, Коля, именно так. Моя мама Марфа Епифановна Синельникова и твой батюшка Каллистрат Епифанович Синельников были родными братом и сестрой. У тебя мать вот осталась, а я круглый сирота. Но под старость лет решил я поискать родственников – куда же мне деньжищи-то свои девать? Не отдавать же всё на благотворительность, если где-то какая родня осталась. Вот так я тебя и нашёл, Колюня. Но радости от этого, извини, как-то мало. Единственная родная душа на земле, и тот бандит…
– Так, может быть, не надо родственника-то убивать?
– Ишь ты, как запел. А я ведь и вправду не хочу ни тебя, ни твоего шефа убивать. И не убью, если только не вынудите меня пойти на это.
– Да мы не будем вынуждать…
– А чтобы не вынудить, надо честно и доказательно сообщить о всех ваших преступлениях за последние годы, чтобы честно сесть и отсидеть положенное.
– Да не было никаких преступлений…
– Да-а, Коля, и в кого ты такой тупой уродился? Мы же одной крови, я вроде нормальный, а ты-то почему дурак?
– Да честно…
– Ну что ты несёшь?! Вы же пришли сюда с намерением отобрать у меня деньги и потом утопить. Ведь не оставили бы вы меня живым ни за что – я бы сразу заявление на вас подал. Ну ты дурак, так твой шеф-то уж сообразил бы, что безнаказанно отобрать деньги, не убив меня, нельзя. Ну, доходит до тебя?
Колян понуро кивнул головой.
– То есть, вас уже можно сажать за покушение на убийство. А покушение на преступление карается одинаково, как и само преступление. Так было покушение, или нет?
Колян замолк, не в силах отрицать и признаться.
– Слушай, Колюня. Тебе надо во всём чистосердечно признаться. И про шефа твоего всю правду выложить. Ведь он же главарь вашей банды. Только тогда ты не вынудишь меня тебя сжечь. И сделать это надо, как можно быстрей, чтобы я вызвал милицию, пока те двое вас не хватятся. Они где, кстати, вас поджидают?
– Ну там, где Вента в Тарею впадает.
– Всё правильно. Я так и думал. Давай-ка, Коля не будем тратить время зря. Сейчас я принесу видеокамеру, и ты сделаешь чистосердечное признание для прокуратуры и подробно расскажешь о подготовке вашего рейда ко мне. С самого начала. Имей в виду, я знаю кое-что о твоих командировках, и если уличу тебя во лжи, ты будешь мне не брат и даже не труп. Станешь дымом. Только чистую правду! Ты понял?
– Да, понял.
– Молодец. И имей в виду. Покаешься, отсидишь, поможешь шефа и всю вашу банду засадить – вступишь в наследство. Оставлю я тебе достаточно денег, чтобы не знать тебе нужды под старость лет. Выбирай – или это, или дым.
– Дым не хочу.
– Вот и договорились. Сейчас я подойду. Да, вот что. Когда ваша банда на меня вышла? Не после ли открытия мною счёта в Дюссельдорфе?
– Да, с того момента.
– И наводку дал Йоханн Фишер?
– Да, он.
– Ясно. Ну, потерпи минутку. Я скоро вернусь.
Олег Иванович вернулся с видеокамерой и штативом. Лопата проводил его взглядом и догадался, что Колян сейчас начнёт “петь”, и лютая злоба охватила его.
– Колян, сука! Молчи! Он блефует, ничего нам не будет. Молчи! Слышишь?!
Колян мельком бросил взгляд на своего шефа и отвернулся.
– Не слушай его, Коля. Ты ещё увидишь, как он тебя главным злодеем сделать постарается. Ты готов?
– Да, в порядке.
– Значит так. Смотри в объектив. Вначале представься и сообщи, что делаешь чистосердечное признание в покушении на моё ограбление с последующим убийством.
Олег Иванович закрепил камеру, навёл её на лицо Коляна крупным планом и дал отмашку рукой. Колян прокашлялся и заговорил осипшим голосом: “Я, Мягков Николай Каллистратович, сегодня, девятого августа 2010 года, находясь на станции Дудинского Олега Ивановича на Таймыре, чистосердечно признаюсь, что я прибыл сюда вместе с руководителем нашей преступной группы Лопатой, то есть, Лопатиным Павлом Фёдоровичем с целью вымогательства денег у хозяина станции и последующего его убийства…”. Олег Иванович едва не присвистнул от складности первой фразы, произнесённой Коляном. “Похоже, ему не раз приходилось давать показания на видеокамеру”, – мелькнуло в его голове. Дальше Колян говорил уже не столь гладко, но вполне ясно и даже убедительно. Через двадцать минут Колян закончил. Лопата наблюдал за этой сценой издалека и лихорадочно соображал, какую линию избрать ему теперь. Ничего в голову не приходило, и он смирился с тем, что придётся импровизировать по ходу развития событий.
Олег Иванович остановил камеру.
– Молодец, Коля. Порадовал ты меня. Но это не всё. Я сейчас буду задавать тебе вопросы, и ты на них отвечай максимально чётко. Помни, что твоё спасение в максимальной чистосердечности, и не забывай, что моя щедрость в завещании тоже будет от неё зависеть.
– Понятно.
– Вопрос: кто возглавляет вашу группу вымогателей?
– Лопата, то есть Лопатин Павел Фёдорович.
– Разве? Павел Фёдорович – это же большой босс, он возглавляет весь синдикат, и ваша группа подчиняется ему. Но в группе-то есть старший. Кто он?