На страницах «Новой Рейнской газеты» был напечатан и роман Веерта «Жизнь и деяния знаменитого рыцаря Шнапганского» (8.VIII.1848 — 21.I.1849) — остроумная сатира на прусское дворянство. Это единственное произведение Веерта, вышедшее при его жизни отдельным изданием (1849).

В «Новой Рейнской газете» были опубликованы также многочисленные фельетоны Веерта в стихах и прозе. Общее их направление точно выражено в начальных словах большого стихотворного фельетона: «Я радости большей не знал никогда, чем больно врага ужалить».

Ф. Энгельс писал о «Новой Рейнской газете»: «Тон газеты отнюдь не был торжественным, серьезным или восторженным. У нас были одни только презренные противники, и мы относились ко всем, без исключения, с крайним презрением» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 18). Этот тон газеты блистательно поддерживал своим сатирическим пером Веерт — неистощимый в остроумии, виртуозно использовавший разные жанры и сатирические приемы: пародии, стилизации, монтажи. В форме рецензии он издевательски комментировал материалы, публиковавшиеся в реакционных и либерально-буржуазных газетах. Из фельетона возник и его роман о рыцаре Шнапганском.

Умная и дерзкая сатира Веерта, озаренная боевой революционной мыслью, пронизанная уверенностью в грядущей победе пролетариата, — явление уникальное в европейской литературе XIX в. Но буржуазное литературоведение многие десятилетия замалчивало наследие «первого и самого значительного поэта немецкого пролетариата» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 4). Первый обстоятельный биографический очерк о Веерте появился в Германии только в 1930 г. (автор его — родственник поэта Карл Веерт), но по-настоящему Веерт был открыт для читателей усилиями советского ученого Ф. П. Шиллера (статьи, публикации и монография начала 30-х годов). Первое полное собрание его сочинений издано Бруно Кайзером в ГДР (1956—1957).

Одну из примет формирующейся мировой литературы Гёте видел в том, что немецкая литература в его время уверенно выходила на европейскую арену. Речь идет не только об увеличении переводов, личных контактов и переписки (деятельность Ж. де Сталь, Т. Карлейля и многих других) — развивается процесс творческого восприятия эстетических идей и художественных завоеваний немецких писателей. Эстетические идеи Вакенродера, братьев Шлегелей, Шеллинга находили отклик у Кольриджа и Гюго, у молодого Белинского и В. Одоевского. Русские демократы 60-х годов ссылались на авторитет Гейне, на его «новую лучшую песнь».

Однако подлинные масштабы вклада немецкой литературы в европейскую не могли быть в полной мере осмыслены современниками и даже ближайшими потомками. Потребовались еще многие десятилетия, прежде чем было по достоинству оценено наследие Гельдерлина, Клейста, Гофмана, Бюхнера, поэтов революции 1848 г.

Нельзя умолчать и о том, что первая половина XIX в. в Германии была отмечена расцветом музыки. И наконец, именно эти десятилетия ознаменованы взлетом философской мысли — от Фихте до Фейербаха, — а в 40-е годы Германия стала родиной марксизма.

*Глава вторая*

АВСТРИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В первой половине XIX в. австрийская литература складывается как самостоятельная национальная литература, представленная крупными именами. Если в XVIII в. отдельных австрийских авторов мало знали за пределами страны, то Ленау, Грильпарцер, Раймунд и другие писатели XIX в. приобретают известность не только в землях немецкого языка, но и во всей Европе.

Вена уже в XVIII в. завоевала признание как один из крупных культурных центров Европы. Она пользовалась славой музыкальной столицы. Наряду с музыкальным театром в Австрии активно развивается драматический театр. Если в других землях немецкого языка многие деятели культуры — от Каролины Нойбер и Лессинга до Гёте — прилагали героические усилия для того, чтобы создать немецкий национальный театр, то в Вене уже в XVIII в. существовало несколько театров, причем наряду с придворным действовал и народный театр. Говоря о венском театральном искусстве XVIII — начала XIX в., историки театра нередко вспоминают по аналогии расцвет народного театра в шекспировской Англии и в Венеции XVII—XVIII вв.

В первой половине XIX в. Вена оказывается на перекрестке исторических событий и идеологических процессов эпохи. В начале века здесь разворачиваются драматические перипетии наполеоновских войн. А после поражения Наполеона именно в Вене заседает конгресс реакционных правителей Европы и оформляется политическая организация Священного союза. Его идеолог и организатор князь Меттерних на три десятилетия становится некоронованным властителем Западной Европы.

Первым ударом по этой системе явилась Июльская революция 1830 г. в Париже, вырвавшая Францию из оков Священного союза и тем самым впервые серьезно поколебавшая его авторитет и в Австрии, и в других странах Европы. А в марте 1848 г. восставшая Вена показала пример революционного единства рабочих, студентов и радикальной части мелкой буржуазии.

Австрийская литература первой половины XIX в. отражает сложную историческую судьбу своей страны. Хотя пути многих австрийских поэтов и писателей не раз перекрещивались с путями их собратьев по перу и в других немецких землях, все же у австрийской литературы был собственный путь.

Иначе, чем в Германии, складывался романтизм. Он не повторял этапов немецкой романтической школы с ее спорами и борьбой эстетических концепций, австрийские писатели не уделяли большого внимания теории. Австрия почти не знала романтической прозы, так богато представленной в немецкой литературе. Само возникновение романтизма не воспринималось в Австрии как литературная революция — не только потому, что он здесь возник позднее, уже после того, как отшумел в Германии и Англии. Существеннее то, что он не означал крутой ломки в художественных вкусах. Австрия не знала в XVIII в. развитой просве ительской литературы и эстетики, и романтизм в австрийской литературе не был непосредственной реакцией на Просвещение, хотя по сути своей, конечно, развивался как явление, антагонистическое комплексу просветительских идей. Не знала Австрия и жарких споров между романтизмом и классицизмом. Хотя в придворном театре Вены в XVIII в. традиционно выступала французская труппа и классицизм официально поощрялся, он не получил развития, и, когда в этом же театре стала выступать национальная труппа (положившая начало знаменитому Бургтеатру), классицистическая драматургия вскоре сошла со сцены и уступила место комедии, опиравшейся на богатую традицию народного фарса. Сближение с народной сценой, в частности с традицией венского зингшпиля, происходило и в музыкальном театре, прежде всего в творчестве Моцарта. Существенно также и то, что в изобразительном искусстве и в народном театре прочно держались до начала XIX в. традиции барокко. У Раймунда, в частности, не всегда легко отличить барочные черты от романтических. Не случайно также одним из предшественников австрийского романтика Ленау называют силезского поэта барокко А. Грифиуса.