– Не тяни, – нервно попросил Костас, наливая себе. – Что с Максеном?

– Максен уходил от жаб, – буднично произнес Киршбаум. – И надорвал второе сердечко.

– Взрыв? – спросил Тальберг.

– Разрыв брони, пятьдесят семь покойников, разгерметизация трех отсеков, частичная потеря управляемости. Сесть он сядет, но подняться пока не сможет.

– Пятьдесят семь, – в ужасе повторил Тальберг. – Твою мать… так это ж у него полкорабля разворотило.

– Примерно так, брат, – кивнул Тит. – Выпить хочу. Налей, братишка, – и стакан снова стукнул донышком перед носом Детеринга.

– Я заберу его, – сказал Костас. – И его ребят – тех, что остались. У нас места хватит… ты знаешь.

– Да мы его отремонтируем, – вздохнул Тит Киршбаум. – Не сразу, конечно, придется ждать кое-что, и… ну, это не важно. Вопрос в другом. Я теперь, видишь ли, их самих жду с минуты на минуту.

– С чего ты взял? – изумился Костас. – Да они никогда не решатся, что ты! Планета, принадлежащая Ярдвар! Да что ты, Тит! Есть же предел идиотизма, даже для них!

– У Ярд сейчас кризис, – очень тихо отозвался Тит. – Не знаю, что там и как, но мы им совершенно не интересны. Я просил выделить нам хоть что-нибудь, но получил лишь кучу извинений. Иногда здесь бывает так, что – ни одного корабля, кроме моего собственного. Бери голенькими. Вы однажды придете, а вместо нас – пепел… В общем, я решил потратиться. С народом я все обсудил, никто уходить отсюда не хочет. Может быть, всем и каждому – есть куда, но смысл? Мы тут, знаешь, приросли давно друг к другу.

– Знаю, – согласно вздохнул Костас. – Знаю, как вы сюда вкладывались. Знаю, как порядок наводили. Все знаю. Но ответь мне, Тит, – неужели ты действительно считаешь, что это возможно?

– Теоретически это возможно всегда. А практически – разведчики жаб уже заходили в систему. Они действительно изобрели новую методу подготовки командных кадров. У них теперь такая вот практика. На нас с вами. Галактика велика, да вот из-за жаб уже не повернуться… Поэтому я и говорю – решено потратиться. Купить противодесантные системы – не проблема. Продадут и те, и эти, тем более под имя Ярдвар. Проблема другая. Кто доставит?

Костас задумался. Он забросил в рот ломтик копченой рыбы, пожевал, аккуратно сплюнул в пепельницу косточку и поднял глаза на терпеливо ждущего Тита.

– Мне не хотелось бы тащить все это дело без эскорта. Неуправляемых идиотов сейчас хватает, ты сам знаешь.

– Ты сам все и не утащишь, – усмехнулся Киршбаум. – И конечно, придется формировать конвой с хорошими истребителями.

– Скажи, а ты рассчитывал на Максена?

– Ты давно научился читать мои мысли, брат Костас.

– Максен мог бы утащить все разом.

– Но штопать Максена мы будем долго.

– А пока он будет здесь, здесь же будут его пушки. Нет худа без добра? Ладно… считай, предварительное согласие у тебя в кармане. Окончательно решим только после того, как я увижу состав конвоя. Мы все тебя любим, Тит. Нам всем очень хорошо на твоей планете. Но понимаешь, на стопроцентный убой не пойдет никто. Никто, Тит. Я лучше займу тебе денег, но на убой – нет, Тит, мы не пойдем. И Максен не пошел бы, поверь мне, я его не первый день знаю. Ты предлагаешь тащить товар, на который найдутся десятки желающих. Десятки кретинов, Тит, и плевать им на имя Ярдвар, да вообще на все. Им принципиально неинтересно, что там будет завтра. Они думают ухватить сегодня, а такими глупостями, как последствия, они голову себе не забивают. Их догоняют и размазывают, а они, Тит, искренне не верят в реальность происходящего. Это странно, правда?

Киршбаум очень аккуратно достал из складок своей странной «рубашки» маленький портсигар. Щелкнул замочком. Сладкий запах сада, становящийся сильней с каждой минутой невероятно долгого заката, пронзила острая нотка корицы.

– Прошу, – предложил элегантный хозяин Ойсмолла. – Этот сорт мы вывели уже здесь.

Йорг дождался, пока угостятся Костас и Драпендра – остальные интереса не выказали, – осторожно вытащил тонкую желтую сигарку, щелкнул зажигалкой (сейчас у него была цилиндрическая, в забавном деревянном футляре, он купил ее у старьевщика на Авроре, прельстившись ручной работой и оригинальным дизайном) и вдруг увидел все вокруг другим.

Дымящимся. Вместо изящных корварских домиков, вместо ухоженных дорожек и цветов – серые руины и пепел. И ничего больше.

Он понимал, что никто вокруг, кроме Киры, не имеет права на сочувствие. Все они убийцы, даже если и не видно крови на отдельно взятых чистых ладонях. Их деньги – это чьи-то смерти, иногда мучительные и долгие, иногда милосердно быстрые от мгновенной разгерметизации. В их улыбках – незасеянные поля и неродившиеся дети. Но те, кто рискует им угрожать, еще хуже, хуже настолько, что нет в человеческих языках слов, дабы передать это. Хуже ада – ад имеет смысл, а смерть и мучения, несомые леггах, никакого смысла не имеют. Им не нужны наши территории, они не могут существовать в наших мирах. Разум, несущий смерть любым другим разумам, без разбору, без намека на понятные нам логические модели, – мы ему отвечаем смертью, и убийца, способный всего лишь дышать рядом с тобой, вдруг становится братом…

Экзотическая сигарка так и осталась в его пальцах незажженной.

– Так уже бывало, – заговорил, прерывая молчание, Драпендра. – Хотя и не на нашей памяти. Время от времени появлялись целые стаи тех, кто не желал подчиняться общим правилам. Потом они гибли, а выжившие входили в тот или иной клан – если им позволяли.

– Тогда на трассах не было людей, – вокруг губ Киршбаума мелькнули морщинки. – Ты можешь собрать миллиарды, брат Дра-дра, но они не помогут тебе купить Большой Стол Кланов. Да что там Стол – ты не купишь ни одного из тех, чьи фамильные склепы стоят на Старом Корваре. Это просто невозможно, Дра-дра, и ты сам это понимаешь. А для того, чтобы купить окружного прокурора где-нибудь на Орегоне или, еще лучше, на Килборне, не надо никаких миллиардов. Я сам могу купить любого… но мне это не нужно.