В пределах этой типологии и творческой проблематики архитектура наиболее экономически мощных стран развивается чрезвычайно интенсивно. В послевоенные годы меняет свой облик архитектурный ландшафт этих стран. Новые постройки уже не выглядят отдельными вкраплениями в старую архитектуру, а образуют собой обширные зоны, широкой сетью распространяются за пределы столиц и крупнейших городов. При этом, однако, не сглаживаются, а обостряются контрасты между районами новой застройки и районами старой архитектуры, не отвечающей нормам благоустроенного жилища. Трущобные кварталы не только сохраняются, но и продолжают расти даже в тех городах, в развитии которых в послевоенное время происходит подлинный переворот. В провинции, где возникают новые центры архитектурного творчества — главным образом в промышленных и курортно-туристических городах,— основную массу зданий продолжают составлять старые постройки. Строительство аэропорта, автостанций и иных зданий, связанных с развитием транспорта, продолжает уживаться с убогой архитектурой сельских поселений, в том числе поселков индейцев, имеющих, например, в глубинных районах Бразилии первобытный характер.

Наибольшего подъема в послевоенные годы архитектура достигла в Бразилии, Венесуэле, Мексике, Колумбии, Аргентине, Чили и на Кубе. Национальные школы первых трех из этих стран развились особенно ярко.

Послевоенная архитектура Бразилии пережила стремительный, но плавный взлет, подготовленный еще в 30-х — первой половине 40-х гг. группой национальных архитекторов, полностью раскрывших свои возможности в 50-е — начале 60-х гг. Среди них в первую очередь надо назвать О. Нимейера, выдающегося зодчего современности, разностороннего мастера, мыслителя в области архитектуры. В его постройках, проектах и во взглядах сконцентрировались существенные особенности бразильской архитектурной школы. «Я стою за почти неограниченную свободу пластических форм, противопоставляя ее рабскому подчинению соображениям техники и функционализма...» (О. Нимейер, Мой опыт строительства Бразилиа, М., 1963, стр. 40.),— заявляет сам Нимейер. И действительно, пластически-композиционное, архитектурно-художественное начало является определяющим в его творчестве. Не статистический расчет, характерный для функционализма, а индивидуально-образное толкование композиции лежит в основе архитектурных решений Нимейера. Таково здание фабрики пищевых продуктов «Душен» в штате Сан-Паулу, построенное в 1950 г. Нимейером вместе с Э. Л. Ушоа Кавальканти (р. 1913). Два слитых зала-нефа длиной 300 м перекрыты поперек рядом арок, имеющих вид двойной волны. Этот выразительный силуэт постройки практической надобностью, однако, не обусловлен. Нимейер выступает здесь романтическим интерпретатором технических и пластических возможностей железобетона.

Оскар Нимейер. Собственный дом близ Рио-де-Жанейро. 1953 г. Общий вид. илл. 271 а

Оскар Нимейер. Собственный дом близ Рио-де-Жанейро. Дворик. илл. 271 б

Собственный дом, построенный Нимейером в 1953 г. в окрестностях Рио-де-Жанейро, можно считать характернейшим для архитектуры особняков и вилл в Бразилии. Здесь Нимейер развивает все возможности зодчества, связывающего здание с природой и свободно компонующего интерьер сообразно индивидуальным потребностям обитателя. План здания имеет неправильную текучую форму. Здание изгибается, вбирая в себя садик с бассейном. Скала служит одной из стен. Собственно говоря, стена в привычном ее понимании отсутствует вовсе. Между тонкими опорами, несущими железобетонную изогнутую в плане плиту кровли, проходят перегородки, криволинейные по очертанию. Интерьер основной части дома либо открыт наружу, либо отгорожен стеклом. Формы здания кажутся сложившимися по законам и ритмам органической природы, подобно поросли, пробившейся среди скал и прилепившейся к ним. Конструкции, созданные из искусственных материалов, в чистом виде в природе не существующих, словно бы приращиваются к пейзажу. В этом ключе решает Нимейер синтез пейзажа и архитектуры и тем самым определяет через архитектурный образ форму связи человека и природы. Здание сливается со стихийной живописностью ландшафта и становится как бы материальным слепком со вкуса, привычки, настроения человека. Эти факторы, а не какие-либо заданные архитектурные силуэты определяют форму постройки. Подобные работы О. Нимейера и произведения его бразильских коллег, пожалуй, наиболее рельефно, в предельных, крайних чертах выразили существенные принципы того течения в послевоенной западной архитектуре, которое часто обозначается термином «органическая архитектура». Отвлеченному техницизму и машинной бесчеловечности функционализма и конструктивизма довоенного времени оно противопоставляет эмоциональное, живописное, свободное от догматической схемы решение. При этом соразмеренное лишь со вкусом личности, вычлененное из социальной, демократической проблематики архитектуры, это течение несет в себе тенденции прихотливого формотворчества, субъективизма, эстетства.

Пластическая свобода, живописное использование материалов свойственны и другим постройкам О. Нимейера. Так, в здании банка Боависта в Рио-де-Жанейро еще в 1946 г. он вводит волнообразно изогнутые стеклянные стены. В комплексе зданий выставки в честь 400-летия города Сан-Паулу (1951—1955) усиливаются поиски скульптурной выразительности железобетонных конструкций, давших чисто формальные эффекты. Но одновременно богатейший по содержанию и возможностям талант зодчего рождает на свет и более строгие и рациональные произведения, подобные поселку Национального центра аэронавтики в Сан-Жозе дус Кампус (1947—1953). В 1961—1962 гг. Нимейер разрабатывает проекты дешевых жилых домов из сборных элементов.

Пластическая трактовка формы здания, увязывание его с природой, столь яркой и буйной в тропической Бразилии, разработка солнцезащитных устройств, используемых как средство достижения эстетической выразительности,— все эти проблемы охватывают творчество большинства бразильских зодчих. Они решаются при создании построек различного назначения. Л. Коста, относящийся к числу крупнейших бразильских архитекторов, в созданных им многоквартирных зданиях «Нова Синтра», «Бристоль», «Каледония» в Рио-де-Жанейро (1948, 1950, 1954) превращает фасады в сплошные лоджии, защищенные жалюзи, ставнями, керамическими решетками, узор которых обогащает облик домов. К подобным приемам прибегают А. Антунис Рибейру (р. 1905) в многоквартирном доме «Карамуру» в Сальвадоре (1946) и А. Витал-Бразил в треугольном в плане 22-этажном на опорах здании, известном под названием «Банк ди Лавора» в Белу-Оризонти (1951). А. Э. Рейди в жилом ансамбле Педрегулью в Рие-де-Жанейро (1950—1952) создает совершенно необычайные жилые корпуса. Вытянутые на четверть километра, они змеевидно изгибаются вдодь склона холма, повторяя рельеф почвы. В комплекс, рассчитанный на 2—3 тысячи обитателей, входят малоэтажные подсобные постройки, формы которых также поражают динамичностью.

Афонсу Эдуарду Рейди. Ансамбль на холме Педрегулъю в Рио-де-Жанейро. 1950—1952 гг. илл. 270 а

Подобных эффектов, основанных на конструктивных и пластических свойствах монолитного железобетона, добиваются и создатели крупных общественных сооружений— И. ди Кастру Мелу (р. 1913) в плавательном бассейне в Сап Паулу (1951) со сводом седловидной формы из алюминиевых листов на деревянном каркасе, укрепленном на параболических по силуэту железобетонных арках, а также группа архитекторов (П. П. Б. Бастус и другие), построивших в Рио-де-Жанейро грандиозный стадион Мараканья (1950) с козырьками над трибунами.

П. П. Б. Бастус, А. А. Диас Карнейру и др. Стадион Мараканья в Рио-де-Жанейро. 1950 г. Общий вид. Аэрофотосъемка. илл. 270 б

Но все эти многочисленные постройки, видоизменившие облик таких городов, как Рио-де-Жанейро и особенно стремительно застраивающегося Сан-Паулу, отступают на второй план перед созданием новой столицы страны — города Бразилиа (официально открыта в I960 г.). Даже с учетом единичности этого явления строительство Бразилиа — памятника подъема либерально-демократических идей и движения за национальную независимость страны против империализма США в годы правления президента Ж. Кубичека — представляет собой ярчайшую страницу в истории мировой архитектуры середины 20 в. Строительные площадки города Бразилиа стали своеобразным полигоном, на котором талантливейшие зодчие страны произвели смелые испытания своих градостроительных и архитектурных идей, познав в этом и успех и поражения.

План города (принят в 1957 г.), разработанный Л. Коста, напоминает по своим очертаниям самолет. Его крылья (размахом более 12 км) отведены под жилые зоны, а на перпендикулярной к ним оси, на площадях, спускающихся от вокзала к озеру, расположены общественные и правительственные здания. При всем том, что плану присуща известная умозрительность, несомненно сильной его стороной является четкое зонирование территорий, отвечающее самым строгим требованиям современного градостроительства. Кроме жилой зоны в городе выделены зона правительственных зданий, зона развлечений и отдыха, торговые центры (у пересечения главных осей плана в центре города), спортивная зона. Жилые кварталы (их проект дал Л. Ушоа Кавальканти) спланированы каждый как единый комплекс, внутри которого разрешено лишь пешеходное движение. В городе предусмотрены зоны многоквартирных домов, типовых индивидуальных домов и особняков. Предмет специальной заботы составили транспортные магистрали. Из-за формы плана и разреженности застройки они выглядят чрезмерно растянутыми, но их планировка, решение развязок на разных уровнях выполнены продуманно.