— Начнем, пожалуй, — известил Ингус, нацепил на руки какие-то браслеты и снял крышку с горшочка, из которого тут же поднялось сизое облачко и зависло под потолком меняющим форму сгустком.

Ингус скрестил пальцы, закрыл глаза и… запел.

Надо же, горловое пение!

Но первое восхищение быстро прошло, сменившись иными чувствами.

Слов у песни, по крайней мере, членораздельных, не было, лишь долгие растянутые звуки в низких тонах, от которых у меня завибрировали внутренности. Кроме того, стало как-то неуютно, беспокойно и тоскливо. Мы с Растифом сидел на лавке у стены. Взглянув на Ищейку, я заметил капельки испарины, выступившие у него на лбу. Не знаю, что испытывал он, а мне захотелось заткнуть уши, выбежать из помещения, а то и вовсе — швырнуть в Ингуса чем-нибудь тяжелым, чтобы заткнулся. Но я не мог даже пошевелиться.

Тем временем облачко под потолком по-своему реагировало на «пение» Заклинателя. Вначале оно корчилось, напоминая кусок теста, которое ожесточенно мяли невидимые руки пекаря, меняло цвет, испускало крохотные молнии. А однажды даже попыталось атаковать Ингуса, но словно наткнулось на невидимую преграду и отпружинило обратно к потолку. Стоявший напротив стола ученик зачерпнул из пиалки щепотку порошка и бросил его в жаровню. Остывающие угли тут же вспыхнули сиреневым огнем, испустив сизое дымное облачко под потолок, и тут же вернулись к прежнему состоянию. Наконец, аморфное тело духа стало прозрачно-белым, и в дело вступили ученики. Подняв погремушки, они затарахтели, отбивая замысловатый ритм, вторя беспрерывному стариковскому рокоту. Впрочем, последний вскоре стих, и Хранитель традиций, под аккомпанемент трещоток, заговорил:

— Прошу, не сердись и выслушай меня.

— Говори, — прозвучало из облака. Голос был каким-то нейтральным — ни мужским, ни женским — и бесцветным.

— Прошу тебя о помощи посредника между миром живых и миром мертвых.

— Что я получу взамен?

— Свободу.

Дух молчал, словно размышлял. Потом я услышал:

— Достойная цена. Я согласен. Только не вздумай меня обмануть, иначе пожалеешь.

— Я знаю правила и не стану обманывать. Я хочу лишь задать несколько вопросов человеку, покинувшему этот мир. Его голова стоит на столе. Найди его и дай нам возможность поговорить.

— Я постараюсь.

Дух нехотя оторвался от потолка и, спустившись к столу, тонкой струйкой втянулся через приоткрытый рот в голову Неллиса.

Мне показалось, или под сморщенными веками, которым уже никогда не суждено было открыться, полыхнуло желтым?

Некоторое время ничего не происходило, и я уж было подумал, что ритуал не удался. Как вдруг стол задрожал, задребезжало оконное стекло, а давление скакнуло так, что потемнело в глазах, а в ушах пронзительно запищало. Ученики, продолжавшие трясти трещотками, заметно напряглись, а Ингус…

Я увидел, как по его щеке медленно поползла глубокая царапина, словно прочерченная невидимым скальпелем. К подбородку потекла кровь, но Хранитель традиций даже не вздрогнул, не поморщился от боли. Он продолжал сидеть неподвижно в своем кресле, и казалось, будто спал.

Запахло чем-то горелым, неприятным. А потом послышалось натужное сопение и ехидный смешок. Голова оторвалась от столешницы и подлетела на метр, остановившись на уровне закрытых глаз Ингуса. Стол завибрировал еще сильнее. С полки сорвался кувшин и, упав на пол, разбился. За ним последовала кружка, еще один сосуд. Стоявшие ниже книги покинули свои места и закружили по комнате, хлопая обложками и треща плотными страницами. Зашипел дремавший доселе кот. Бросив на него взгляд, я заметил, как встала дыбом шерсть на теле животного, как оно выгнуло дугой спину, прижало уши, оскалилось совсем не по-кошачьи.

Мне показалось… хотя, нет, в комнате на самом деле стало заметно прохладнее. Я увидел, как изо ртов учеников Ингуса повалил пар.

И вдруг…

— ЗАЧЕМ ТЫ МЕНЯ ПОТРЕВОЖИЛ?! — прозвучало в комнате.

Или у меня в голове?

Я толком не понял.

Голос был более глубокий, чем у предыдущего духа, всепроникающий и гнетущий, но такой же нейтральный и тягучий.

— Чтобы задать несколько вопросов, — спокойно ответил Хранитель традиций. — Ответь на них — и, больше тебя никто не побеспокоит. Но сначала я хочу убедиться, что ты именно тот, кто мне нужен. Какое имя ты получил при рождении и как звали твоего отца?

— НЕЛЛИС, СЫН ГАММЕТА.

— Это ТЕБЕ Шторн Ганеги поручил найти и уничтожить Риммера Квесси?

— ДА.

У меня отлегло от сердца. Значит, мы не ошиблись.

— Почему ты не выполнил поручение?

Молчание…

— НЕ ПОМНЮ.

— Я подскажу. Шторн наделил тебя Даром. Ты обратил Риммера в существо, похожее на тень…

— ДА, ЭТО ТАК.

— Потом ты должен был его уничтожить. Как?

Тишина…

— НЕ ПОМНЮ.

— Вспомни, это важно. Мы должны завершить начатое тобою.

— НЕ ПОМНЮ!

Вздрогнул весь дом, по стене пробежала тонкая ветвистая трещина, лопнуло оконное стекло, а у нас с Растифом из ушей побежала кровь. Кроме того, сердце сдавило так, что снова потемнело в глазах и закружилась голова.

Стоявший перед столом ученик Ингуса бросил в жаровню щепотку порошка, который затрещал, заискрился, словно бенгальский огонь.

И тут же сердце отпустило.

— НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО, — то ли попросил, то ли приказал ГОЛОС. Действие прогоревшего порошка ему явно не понравилось.