Другой дух, похожий на осьминога, катапультировал нежить через стену. О мягкой посадке можно было не беспокоиться: мертвецы, даже с переломанными костями, могли навести шороху благодаря вселившейся в них нечестии.

Еще несколько могущественных порождений Центалы забрасывали защитников крепости тем, чем их наделила природа: одни плевались огнем, другие стреляли шипами не хуже арбалетчиков, третьи исторгали комки пузырящейся слизи, прожигавшей дыры даже в каменных стенах. Десяток крылатых тварей, игнорируя летящие в них стрелы и магию, кружило над крепостью, пикируя на защитников Прайи и тут же взмывая с телами орущих гайверов в чернеющее вечернее небо. А спустя мгновение на площадь падали и разбивались тела, закованные в стальные латы. И тут же, захваченные духами низшего ранга, вставали, чтобы вернуться в крепость в качестве захватчиков.

При таком раскладе сил Прайя была обречена.

И нам следовало поторопиться — проникнуть в крепость прежде, чем это сделают мертвецы.

— Куда идти? — спросил я Растифа.

Он обернулся. Я увидел его лицо — бледное, перекошенное. То ли действие целительного снадобья утратило свою силу, то ли на бравого Ищейку так повлияло увиденное.

Не сказав ни слова, он быстро зашагал вдоль ограды особняка, стоявшего напротив парка. Я поспешил за ним.

Обогнув особняк, мы спустились по склону холма и оказались у перекрытого решеткой водостока, пронзавшего насквозь обширную возвышенность. Сбоку в решетке имелась калитка, запертая на замок. Растиф достал из кармана замысловатый ключ, вставил в скважину, провернул… Раздался щелчок, калитка отворилась.

Водосток напомнил мне сандорскую канализацию. В общем-то, предназначение у них было одно и то же. Разница лишь в деталях. Здесь было так же темно, сыро и воняло нечистотами. Я хотел было спросить насчет освещения — как-то не догадался взять с собой свою «вечную лампу», — но Ищейка, в отличие от меня, оказался более предусмотрительным. Он достал из сумки лампу Ковенкона, повернул кольцо, раскрывая бронзовые лепестки, плотно облегавшие стеклянный светящийся шар размером с апельсин.

Другое дело!

Минут десять мы двигались вдоль желоба, по которому во время дождей текла мутная вода. Растиф шел впереди, освещая путь, я — в трех шагах позади него, а следом за нами ползли наши тени. Ищейка уверенно петлял по развилкам, все дальше удаляясь от входа в подземелье.

Наконец, он свернул в нишу глубиной не более трех метров, передал мне лампу, буркнув по нос: «Свети!», а сам принялся осматривать и ощупывать шершавую стену. Один из кирпичей под его пальцами провернулся в горизонтальной плоскости вокруг собственной оси на 180 градусов и снова встал на свое место, а следом за этим раздался щелчок и часть стены распахнулась каменной дверью, о существовании которой я минуту назад даже не подозревал. Сунув лампу в проем, я увидел небольшое помещение, похожее на кладовку в форме узкого пенала.

Растиф отодвинул меня в сторону, вошел первым, пересек помещение и стал карабкаться в разверзшийся над его головой колодец по вбитым в стену металлическим скобам. Достигнув десятиметровой высоты, он остановился, пыхтя, откинул деревянный лючок и исчез из виду.

— Поднимайся, — услышал я его приглушенный голос.

Ползти по импровизированной лестнице с лампой в руках было неудобно. Поэтому мне потребовалось вдвое больше времени, чем Ищейке чтобы выбраться из колодца наружу.

Мы находились в коридоре, таком же узком, как предыдущий «пенал». Теряясь в темноте, он казался бесконечным.

Растиф взял из моих рук лампу и зашагал вперед.

— Где мы? — спросил я его на ходу.

— Тс-с-с! — зашипел он на меня. — Мы уже в Прайе. Где точно — не знаю, но, думаю, скоро сориентируюсь.

Не знаю, насколько оправданы были опасения Ищейки. Подозреваю, что все обитатели крепости сейчас сдерживают натиск духов. К тому же, от соседнего помещения нас отделяла стена, выложенная в пол варголезкого кирпича — преграда не ахти какая, но все же. Я узнал об этом, когда Растиф остановился перед деревянной заслонкой, приоткрыл ее и приник глазом к круглому отверстию в стене. Спустя минуту он тихо сказал:

— Темно, ничего не видно. Какой-то подвал. Вряд ли это главное строение.

Ему виднее.

Вернув на место заслонку, мы пошли дальше.

Потайной ход был проложен между двумя стенами: несущей и фальшивой, о существовании которой, возможно, не догадывались даже обитавшие в зданиях на протяжении долгих лет люди. Его ширина не менялась на всем протяжении, лишь изредка встречались неглубокие ниши, уходившие из подвала на первый этаж здания. Попасть наверх можно было при помощи примитивного подъемника — неширокой платформы, приводимой в движение вращающимся руками механизмом. По словам Растифа, на втором этаже, — а главном здании и на третьем, — имелись такие же потайные ходы. Из них можно было попасть во многие помещения через замаскированные дверцы. Кроме проходов существовали и простые дыры, посредством которых легко было подслушивать и подсматривать за обитателями Прайи. Все это богатство было построено еще первыми владельцами крепости — Тан-Шемерами, а теперь не без пользы эксплуатировалось верховными кувенами.

Проблуждав по тесному коридорчику минут двадцать, мы, наконец, добрались до основного здания. Растиф узнал об этом, заглянув в отверстие в стене. Впрочем, в соседнем помещении было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, поэтому Ищейка положился не на зрение, а на слух. Вдохнув воздух, он уверенно сказал:

— Винный погреб. Хранилище находится рядом с ним.

Мы добрались до поворота, прошли еще метров двадцать и снова остановились — на этот раз перед потайной дверью. Растиф сдвинул засов и осторожно распахнул узкую деревянную панель.