— Бернард Сингер?

— Мистер Сингер?

Сколько уже это может продолжаться? Мы уставились друг на друга в безвыходном положении. Он должен понимать, что повержен. В конце концов, он не может отрицать того факта, что Бернард живет здесь — или он может?

— Я позвоню Мистеру Сингеру, — он, наконец, уступает.

Он демонстративно проходит через мраморный вестибюль, подходит к столу, на котором стоит ваза с цветами, ноутбук и телефон. Нажимает несколько кнопок, и дожидаясь ответа Бернарда, нервно поглаживает свой рот.

— Мистер Сингер? — говорит он в трубку.

— Здесь, — он пристально смотрит на меня, — эээ...вас хочет увидеть одна молодая особа. — Выражение его лица становится разочарованным, когда он смотрит на меня. — Да, спасибо, сэр. Я отправлю ее наверх.

И именно в тот момент, когда я думаю, что преодолела ту сторожевую собаку, в виде швейцара, я сталкиваюсь с еще одним человеком в униформе, с тем, кто работает в лифте.

Живя в двадцатом веке, можно подумать, что большинство людей сами могут сообразить, как нажать на кнопку в лифте, но очевидно, что жители Саттон Плэйс немного слабы, когда речь заходит о технологиях.

— Могу я чем-нибудь вам помочь? — он спросил.

Ну вот, опять.

— Бернард Сингер, — говорю я. Он нажимает девятую кнопку и неодобрительно кашляет. Ну, по крайней мере, он не достает меня своими вопросами.

Двери лифта закрываются и открываются, чтобы показать маленький коридор, другой стол, другие букеты цветов, и изготовленные по образцу обои. Есть две двери в конце коридора, и, к счастью, Бернард, стоял возле одной из них.

Вот оно — пристанище вундеркинда, подумала я, оглянувшись вокруг. Это было удивительно. Не потому, что было в комнате, а потому чего там только не было.

Гостиная с окнами в старом стиле, уютным камином и огромными книжными полками, глядя на которые было видно, что это любимое место жильца, немного потертая мебель и одно кресло — мешок.

Та же обстановка была и в столовой, но, которую всё же дополняли стол для пинг-понга и пара складных стульев. Затем была спальня с огромной кроватью и не менее огромным телевизором.

На самой кровати, одинокий спальный мешок.

— Я люблю смотреть телевизор в постели, — говорит Бернард. — Я думаю это сексуально, а ты?

Я собираюсь посмотреть на него взглядом "никогда даже не думай об этом", когда замечаю выражение его лица. Он кажется печальным.

— Ты только, что въехал? — спросила я, пытаясь найти какое — то объяснение.

— Кто — то только, что съехал, — отвечает он.

— Кто?

— Моя жена.

— Ты женат? — я выкрикиваю. Из всех предположений, я никогда не думала о том, что он может быть женат. И какой же женатый мужчина пригласит девушку, которую только встретил в свою квартиру?

— Моя бывшая жена, — поправил он. — Я все время забываю, что уже не женат. Мы развелись месяц назад, а я все не привыкну к этому.

— Так ты был женат?

— Шесть лет. Но до того мы были вместе уже два года.

Восемь лет? Мои глаза сузились, так как я стала быстро подсчитывать. Так, если Бернард был в отношениях так долго, то значит ему сейчас около тридцати, или тридцать один, или...даже тридцать пять?

Когда была выпущена его первая пьеса? Я помню, читала об этом, мне было, тогда как минимум десять. Чтобы не раскрыть свои мысли, я быстро спрашиваю.

— Как это было?

— Было что?

— Твой брак.

— Ну, что же, — он смеется. — Не так уж и хорош. Учитывая, что мы разведены сейчас.

Это отнимает у меня секунду, чтобы эмоционально перегрузиться.

Во время полёта, на дальние рубежи моего воображения, я мечтала видеть Бернарда и меня вместе, но нигде в этой картине, не присутствовала бывшая жена. Я всегда считала, что моя единственная настоящая любовь — это только одна настоящая любовь, тоже мне.

Факт предыдущего брака Бернарда был серьезной проблемой, если не сказать препятствием для меня.

— И моя жена забрала всю мебель. А что на счет тебя? — он спрашивает. — Ты была когда — то замужем?

Я смотрю на него с удивлением. Я едва взрослая, чтобы пить, почти произношу я. Вместо этого, я качаю головой, как будто бы, я тоже была разочарована в любви.

— Я догадываюсь, что мы — оба пара грустных мешков, — говорит он. И я заражаюсь его настроением.

Я нахожу его особенно привлекательным в этот миг и надеюсь, что он обнимет меня и будет целовать. Я жажду, прижиматься к его худой груди . Но сижу вместо этого в кресле мешке.