– Светским мотом семейного состояния?

Яромира слова брата не смутили. Он - Ниро, он имеет право вести себя так, как ему хочется. Он с детства привык, что все его желания исполняются.

– Светские развлечения забавны, Ярослав, - он весело взглянул на брата.
– Я хочу развлекаться, могу себе это позволить, отцу есть на кого повесить ярмо управления семейным благосостоянием.

– Каждый из нашей семьи...

– У тебя трое сыновей, - не дослушав очередную нотацию, перебил его Яромир.
– Ты должен заботиться о семейных доходах побольше моего, это в твоих интересах. Я же развлекусь и потом, так уж и быть, соглашусь продолжить семейную традицию быть гордостью правительства Мурано.

– Перестань, - Ярослав демонстративно поморщился над последними словами брата.
– Иногда ты переигрываешь в избалованное дитя при семи няньках и отцу я передал о твоей попытке перевести очередную подружку под свое крыло, не считаясь с военным уставом.

– Замечательно, - Яромир действительно выглядел довольным сложившейся ситуацией.
– Тогда мне больше не придется строить из себя крутого парня на военной службе?

– На эту тему у тебя состоится личный разговор с нашим дорогим папой, он пообещал мне быть очень строгим родителем.

– Неужели мне грозит отлучение от кормушки Мурано?

– Ты о матери бы подумал, Яромир, она же волнуется, постоянно ожидая от тебя детских выходок с нарушением дисциплины и эта девочка, - Ярослав кивнул в сторону расстилающегося за окном бескрайнего космического пространства.
– Которую мы отправили домой, точно не поднимет ей настроение.

Когда проснешься.

Когда ты проснешься, вокруг может измениться мир. Совершенно. До неузнаваемости. Обступить чужими стенами, оглушить чужими звуками, привести в себя пощечиной какой - то зарвавшейся сволочи. Кто - нибудь думал об этом когда - нибудь, когда засыпал? Алея не задумывалась. Она всегда засыпала, едва ее голова касалась подушки, и сон был неизменно глубокий, без сновидений. Во сне Алея действительно отдыхала от напряженного дня, заполненного пристрастным изучением предметов в летной школе, потом работа и снова учебники. Ее знаний едва ли хватало для того, чтобы выглядеть достойным специалистом на фоне прочих инженеров. И она старалась, тянулась вверх и даже добилась признания себя как специалиста у главного инженера, пока не получила иньектором вкол в область шеи от того самого милого пилота, согласившегося прихватить ее до ближайшей космической базы. Очнулась Алея в комнате, залитой теплым солнечным светом, на широкой кровати под красиво - задрапированным балдахином. От пощечины, которую ей влепила незнакомая женщина средних лет.

– Иноземная сучка слишком долго отдыхает.

И ошарашенную Алею вмиг стащили с постели, проволокли вниз по ступеням и привязали за руки к столбу. Та же женщина и все также визгливо приказала:

– Приступай.

И кто - то невидимый опустил плеть на спину Алеи. Эти люди ничего не объясняли, ни в чем не обвиняли. Они просто стояли рядом и злорадно наблюдали за ее наказанием. До тех пор пока она обессиленно не повисла в путах, теряя сознание от боли.

– Серьезных повреждений нет, госпожа.

И снова этот визг, вызывающий нестерпимое желание заткнуть уши руками.

– Приведите в чувство, покормите и завтра снова к столбу.

Били каждый день, потом запирали в комнате на пороге, которой зловещей статуей замирала звероподобное создание, слабо напоминающее женщину. Оно тоже не разговаривало с ней, ничего не объясняло, оно охраняло то, что ему приказала охранять госпожа. Алея пыталась заговорить с той женщиной, что все вокруг называли госпожой, но та не снисходила ни до бесед с пленницей, ни до собственного рукоприкладства. Та пощечина так и осталась единственной для Алеи полученной от госпожи. Били ее слуги и били они профессионально, причиняя максимум боли и минимум повреждений. Но в один из дней кошмар неожиданно закончился. Ее никто не поволок к врытому посередине внутреннего дворика столбу, никто не кричал, швыряя на стол поднос с едой. Она словно перестала для всех существовать. Алея мышкой просидела в углу комнаты весь день, боясь высунуть нос во двор, но когда окончательно стемнело и зажглись фонари к ней в комнату скользнула тень. Тень оказалась девушкой с длинными белыми волосами и очень бледной кожей. Девушка присела перед Алеей и посмотрела на нее своими невероятно прозрачными глазами.

– Не бойся меня.

Слабая улыбка тронула губы тени.

– Я услышала, что в гарем привезли чужеземную девушку, но пока присматривал страж, не могла нанести вам визит вежливости.

Алея посмотрела на незнакомку, как на сумасшедшую.

– Визит вежливости в гареме? Такое бывает?

– В каждой ситуации нужно видеть хорошие стороны.

– Что хорошего вы увидели в моей?

И снова безмятежная улыбка странной гостьи.

– В гареме тоже можно жить, выполнять приказания госпожи и никогда не перечить господину.

– Да вы что?
– Алея обхватила колени дрожащими руками, пытаясь погасить истеричные нотки в голосе.
– Приказы госпожи... приказы господина... с ним я, когда познакомлюсь?

– Вас привезли для младшего господина, и он приезжает завтра, насколько я знаю, со своим старшим братом. Не бойтесь, - бледная девушка, успокаивая Алею протягивает тонкую руку, длинные пальцы которой увешены нелепыми перстнями с огромными каменьями.
– Младший господин красив и обходителен, он вам непременно понравится.

– Завтра меня потащат уже по его приказу к столбу для наказания?

Алея зло насмехалась над собой и словами незнакомки, но та, похоже, не замечала сарказма в ее словах.

– Госпожа не любит иноземок, - в прозрачных глазах оттенок страха, кажется, их знакомство с госпожой было весьма схожим.
– В гареме только ты и я с иных планет, остальные женщины местные, из уважаемых на Мурано семейств и только старшие дочери... но ты не понимаешь.

Девушка тревожно оглядывается на проем двери, потом вздыхает, будто на что - то решаясь.