«Это мгновенный проблеск угасающей лампы! — думал доктор… — последнее усилие молодости, хватающейся за жизнь!.. скоро все будет кончено!..»

Иначе он не мог объяснить себе внезапного проявления сил в молодом человеке.

Придя в себя, Рауль смутно припомнил происшествия, сопровождавшие его отъезд из Сен-Жермена в бурную ночь, и катастрофу, последовавшую за этим. Он узнал своего верного Жака и угадал без труда, что незнакомец в черном платье, с умной, но льстивой физиономией, сидевший в креслах у его кровати и державший в руках длинную трость с набалдашником из слоновой кости, был доктор. Потом Рауль расспросил Жака, и ответы слуга подтвердили предположения господина. Де ла Транблэ обнаружил желание остаться на минуту наедине с доктором. Жак тотчас вышел из комнаты.

— Милостивый государь, — сказал ему Рауль, — придвиньтесь ко мне, прошу вас: я чувствую, что голос мой очень слаб…

Доктор поспешил исполнить просьбу больного. Рауль продолжал:

— Я буду просить вас оказать мне величайшую услугу, какую только человек может оказать другому человеку.

— Говорите, — сказал доктор, — я слушаю вас благоговейно.

— Но, — продолжал кавалер, — обещаете ли вы мне сделать то, о чем я буду просить вас?

— От меня ли это зависит?

— От вас.

— Это ни в чем не может скомпрометировать меня?

— Решительно ни в чем.

— Если так, я обещаю вам сделать все, что вы хотите.

— Вы клянетесь?

— Пожалуй, клянусь.

— Ну!.. Скажите мне правду.

— Правду? — повторил доктор с очевидным удивлением. — Насчет чего?

— О состоянии моего здоровья.

— Вы хотите знать, что я думаю о вашей болезни?

— Да.

— Задавайте вопросы: я буду отвечать.

— Во-первых, какая у меня болезнь?

— Нервная горячка.

— Был я в опасности?

— Да.

— А теперь?

Доктор колебался. Рауль повторил вопрос.

— Надеюсь, что нет, — сказал наконец доктор.

— Заклинаю вас, — продолжал кавалер, — хорошенько подумать о слове, которое вы мне дали сейчас!.. Для меня чрезвычайно важно знать в точности, сколько времени остается мне жить… От этого зависит весьма многое… Связи, соединяющие меня с высокими особами в королевстве, не могут быть вдруг разорваны; словом, моя жизнь не принадлежит мне и я не имею права умереть, не будучи предупрежден заранее…

Эти странные слова и хладнокровие, с каким они были произнесены, произвели на доктора глубокое впечатление.

«Этот человек, — подумал он, — высокого ранга, я могу откровенно говорить с ним, истина не испугает его…»

— Вы слышали, что я вам сказал? — спросил Рауль.

— Вы спрашивали меня, — отвечал доктор, — существует ли еще опасность?.. Существует.

— Стало быть, я могу умереть каждую минуту?..

— Да.

— Подумайте хорошенько и скажите, сколько часов могу я еще прожить?

— Я не могу отвечать на ваш вопрос положительно; в настоящем случае наука нема…

— Бред возвратится?

— Без всякого сомнения.

— Скоро?

— Вместе с припадком горячки, который скоро наступит.

— Итак, если я должен сделать какие-нибудь распоряжения, мне надо поторопиться, не правда ли?..

— Советую…

— Благодарю, — сказал Рауль, — благодарю тысячу раз, что вы положились на мое мужество и не скрыли от меня ничего… Теперь еще один вопрос… Остается ли надежда на выздоровление?

— Без сомнения, в вашем возрасте природа представляет множество средств до того сильных, что никогда не надо отчаиваться.

— Однако эта надежда очень слаба, не правда ли?

— Признаюсь.

— Благодарю еще раз… Теперь, когда вы сказали мне все, будьте так добры, позовите моего слугу.

Жак ждал в сенях и тотчас прибежал к барину.

— Друг мой, — прошептал ему кавалер, — возьми из чемодана двадцать пять луидоров, проводи доктора до дверей, отдай ему деньги и дай понять осторожно и вежливо, что я желаю, чтобы он более не возвращался. У меня есть причины действовать таким образом.

Жак тотчас повиновался. Хотя доктор нашел этот поступок очень необычным, однако в глубине души он обрадовался, потому что, считая Рауля уже при смерти, предпочитал, чтобы он перешел от жизни к смерти без его посредничества. Жак вернулся, исполнив поручение.

— Друг мой, — сказал кавалер, — через несколько часов меня не будет на свете…

— Что вы, кавалер! — вскричал слуга, остолбенев. — Что вы? Полноте!.. Это невозможно!..

— До того возможно, — возразил Рауль с улыбкой, — что это непременно случится… и, говоря откровенно, я не очень огорчаюсь… Заслуживает ли эта жизнь того, чтобы сожалеть о ней?