Первоначально и Леонардо занимает проблема возможности полета «человека- птицы». Он даже пытается, анализируя полеты птиц и насекомых и проводя многочисленные расчеты, сконструировать орнитоптер – летательный аппарат с машущими крыльями, своеобразный «птицелет». Здесь можно привести следующие его размышления: «Птица – действующий по математическим законам инструмент, сделать который в человеческой власти со всеми движениями его, но не со столькими же возможностями; но имеет перевес она только в отношении возможности поддерживать равновесие. Потому скажем, что этому построенному человеком инструменту не хватает лишь души птицы, которая должна быть скопирована с души человека.

Душа в членах птицы будет, без сомнения, лучше отвечать их запросам, чем эго сделала бы обособленная от них душа человека, в особенности при движениях почти неуловимого балансирования. Но поскольку мы видим, что у птицы ощутимых движений предусмотрено большое разнообразие, мы можем на основании этого наблюдения решить, что наиболее явные могут быть доступны познанию человека и что он сможет в значительной мере предотвратить разрушение того инструмента, коего душой и вожатым он себя сделал».

Заметим сразу, что в механическом теле душа, скопированная с человеческой, вряд ли могла бы чувствовать себя комфортно. Трудно сказать, был ли великий итальянец неоплатоником – об этом существуют самые разнообразные мнения, но платоновская и неоплатоническая мысль о разнице душ была ему знакома. У каждой души есть свое предназначение, а главное, способ, которым она движет тело. Как знать, может быть, именно эта мысль и вызвала в воображении Леонардо да Винчи идею создания летательного аппарата, а не просто механической птицы. Он постепенно уходит от мысли сделать крылья, на которых можно подняться в небо, подобно птице. «Человек в летательном своем снаряде должен сохранять свободу движений от пояса и выше, дабы иметь возможность балансировать», – пишет он.

Летательный снаряд – вот в чем состояла новизна мысли Леонардо. Человеку неудобно летать, как птице, это для него просто физиологически невозможно. Представьте себе, что Вы находитесь в воздухе в горизонтальном положении и при этом еще и машете крыльями. Вряд ли Вам достанет сил на это. Леонардо, видимо, это понимал, он впервые начинает придумывать то, что мы сегодня называем летательными аппаратами, – машины, которыми человек управляет, не пытаясь «превратиться» в иное существо, летающее по своей природе.

Одним из таких приспособлений для летания и является его знаменитый воздушный винт. «Наружный край винта, – пишет он, – должен быть из проволоки толщиной с веревку, и от окружности до середины должно быть восемь локтей. Я говорю, что когда прибор этот, сделанный винтом, сделан хорошо, то есть из полотна, поры которого прокрахмалены и быстро приводятся во вращение, – что названный винт ввинчивается в воздух и поднимается вверх. В качестве примера беру я широкую и тонкую линейку, которая стремительно быстро бросаема в воздух; ты увидишь тогда, что твоя рука движется в направлении пересечения с названной линейкой.

Сделай, чтобы арматура вышеназванного (полотна) была изготовлена из тонких длинных трубок. Можно сделать себе маленькую модель из бумаги, ось которой – из тонкого листового железа, закручиваемая с силой, и которая, будучи отпущена, приводит во вращение винт». И рядом с этой записью – рисунок, изображение воздушного винта, прообраза вертолета.

Многие говорят, что Леонардо является изобретателем первого вертолета, и в этом мнении есть как зерно истины, так и частица заблуждения. Истина состоит в том, что это действительно первое описание конструкции, представляющей собой аппарат вертикального взлета для летания, а не «модель» летающего человека. И никакие китайские «вертушки» этого права первородства у леопардовой конструкции не отнимут. Наверно, можно сказать, что Леонардо как бы разделил (или еще не соединил) два процесса – вертикальный взлет, для которого и придумал свой воздушный винт, и посадку, которая осуществляется с помощью им же придуманного парашюта. Однако этот винт, конечно же, не является вертолетом. Скорее, это его прообраз. Как и во многих других случаях, Леонардо ограничивается рисунком, наброском, намеком на возможность построить аппарат. Но даже если построить его по описанию Мастера, то в воздух он вряд ли поднимется. И тем не менее, именно этот рисунок вдохновлял и продолжает вдохновлять многих пришедших в вертолетостроение. Интересно, что по популярности и тиражируемости с этим наброском великого итальянца не может сравниться никакой другой его рисунок. Майки, календари, постеры, плакаты, открытки – где только не изображен знаменитый леонардов винт, этот прообраз вертолета! В этом смысле можно сказать, что вертолетостроение получило в лице Леонардо да Винчи великого художника- рекламиста. Стиль его прост, изящен, демократичен и прозрачен, а сила воздействия на умы и сердца людей просто потрясающая. Одним словом, Гений!

Наталья ТЕРЕЩЕНКО

ИСТОРИЯ

В историю развития отечественного вертолетостроения 14 августа 1932 года вписано особой строкой.

В этот день на экспериментальном геликоптере ЦАГИ 1-ЭА авиаконструктор и летчик-испытатель А.М. Черемухин достиг рекордной высоты – 605 м. Долгое время это удивительное достижение инженерной изобретательности и летного мастерства составляло военную тайну, которую обнародовали лишь много лет спустя. Рекордный полет ЦАГИ 1-ЭА стал закономерным результатом большой работы по созданию вертолетов, проводившейся в те годы в нашей стране.

Эта работа началась в ЦАГИ в 1925 году. В экспериментально-аэродинамическом отделе, который возглавлял В.Н. Юрьев, была создана специальная геликоптерная группа. В нее вошли А.М. Изаксон, И.П. Братухин, В.А. Кузнецов, Н.И. Камов, Н.К. Скржинский, В.П. Лаписов, М.Л. Миль и др. Руководителем группы был назначен А.М. Черемухин. В то время Алексею Михайловичу было чуть за тридцать, но за его плечами был уже достаточный опыт конструкторской и летной работы.

В самом начале Первой мировой войны А.М. Черемухин – студент механического факультета Петербургского политехнического института поступает добровольцем (вольноопределяющимся) в авиационный отряд действующей армии. Вскоре он становится механиком при самолетах, а затем направляется в школу авиации Императорского Московского общества воздухоплавания. Для слушателей школы авиации были организованы теоретические курсы, на которых занятия вели Н.Е. Жуковский и А.Н. Туполев. После окончания в 1915 году теоретических курсов А.М. Черемухин выдержал экзамен на летчика, через год был произведен в прапорщики, участвовал в боевых действиях. На его счету 134 боевых вылета на самолетах «Ньюпор X», «Вуазен» и «Фарман» по разведке и корректировке артиллерийского огня. За проявленные храбрость и мужество он был награжден шестью боевыми орденами и высшим французским боевым орденом «Военный крест», а также представлен к награждению Георгиевским оружием. После войны А.М. Черемухина направили на службу инструктором Севастопольской военной авиационной школы.