Как ни странно, этот горестный момент стал в то же время и одним из самых счастливых в моей жизни. Я держал любимую за руки, осторожно касался высокого бледного лба, проверяя, нет ли жара, и не было вокруг никого, кто помешал бы косым взглядом или просто присутствием. Несколько раз за ночь заглядывали «братья» Девы, узнавая, все ли в порядке, да тихо бубнил молитвы в углу шатра личный капеллан Жанны брат Паскерель.

Ранним утром я рывком вскидываю голову, уловив в полудреме какое-то движение. Жанна молча смотрит на меня. За ночь ее прекрасное лицо осунулось, нос заострился, губы стали сухими и шершавыми, а глаза, напротив, сделались еще больше. Я молнией соскакиваю с табурета, отвар лечебных трав плещет в кружку, распространяя по палатке бодрящий аромат. Девушка жадно пьет, морщится от горьковатого привкуса, на ее лице появляется слабая улыбка. Брат Паскерель мирно дремлет за столом, уютно устроив выбритую голову в кольце рук.

– Ты знаешь, Робер, – тихо говорит Жанна, – я постоянно молюсь, чтобы эта война побыстрее кончилась. Когда англичане уберутся назад, на остров, во Францию придет долгожданный мир. – Я медленно киваю, девушка смотрит мне прямо в глаза. – И время от времени мне кажется, что Бог услышал меня. Тогда в душе воцаряется странная умиротворенность, будто кто-то большой и добрый взял меня в сильные ладони и укрыл от всех невзгод. – Жанна слабо смеется, затем неожиданно спрашивает: – А ты мечтаешь о чем-нибудь?

Я задумываюсь. Странный вопрос. Обычно от меня все чего-то требуют, постоянно надо куда-то скакать, что-то везти или кого-то убивать, и еще никто здесь ни разу не поинтересовался, а чего же хочется мне самому.

Я бросаю на девушку быстрый взгляд. Интересно, а как бы она отреагировала, скажи я, что хочу быть ее мужем? Рассмеялась бы, пожалела меня? Сотни рыцарей уже избрали Орлеанскую Деву дамой сердца, они ежедневно совершают ради нее подвиги, сочиняют вирши и баллады, присылают букеты цветов.

– Я хотел бы, чтобы вы были счастливы, Жанна, – мягко говорю я и тут же ловлю недоуменный взгляд.

Сочная зелень ее взора способна навсегда лишить спокойного сна самого отпетого женоненавистника. С сильнейшей досадой на себя, это надо же так забыться, я быстро поправляюсь:

– Ведь я ваш личный лекарь, о чем же мне еще грезить?

– Да, конечно, – опускает глаза Жанна. Показалось ли мне, что в ее глазах, зеленых, как молодая листва, мелькнуло сожаление, будто девушка ждала иного ответа? Да, разумеется, всего лишь почудилось.

– Я чувствую себя намного лучше, – помолчав, замечает Жанна. – Позовите моего пажа, Мюго, я хочу, чтобы он помог мне одеться.

– Вы не можете... – начинаю я пораженно.

– Могу, – холодно, даже отстраненно замечает девушка, перебивая меня. – Франции некогда ждать. Пока я валяюсь здесь, на мягкой кровати, каждый день гибнут сотни французов.

Я угрюмо замечаю, набычившись:

– Полежите хотя бы один день.

– Эй, кто там! – кричит девушка, больше не обращая на меня никакого внимания. – Ко мне!

В шатер немедленно засовывает голову страж, на его лице, крепком, словно выдубленном, застыло напряженное внимание:

– Слушаю, моя госпожа.

– Позови моих братьев, – бросает Жанна. – И прикажи разыскать пажа.

Пожав плечами, я выхожу наружу. Через пять минут появляется Пьер де Ли и, дружески подмигнув, пытается нырнуть в шатер.

– Погоди, Пьер, – ловлю я верзилу за рукав. – Ты успел раньше всех, не спеши. Расскажи, как вчера все прошло, я же так и не вышел из палатки.

– Да и я не успел тебя поблагодарить. – Баварец с силой лупит себя пудовым кулаком по лбу. – Совсем забегался с этой чертовой Турелью!

К моему несказанному изумлению, «младший брат», обычно невозмутимый, порывисто обнимает меня, гулко хлопает по спине, выбивая настоящую барабанную дробь.

– Брось, – кошусь я по сторонам. – Неудобно. Итак, рассказывай. Во-первых, где тот лучник, Томас де Энен?

– Как ни странно, мы его не нашли.

– А вы хорошо смотрели? – интересуюсь я.

– Обижаешь, – гудит Пьер. – Все перерыли! Тут с нами пара воинов из тех, что раньше стояли в Турели гарнизоном, ну, до тех пор, пока ее англичане в прошлом году не захватили. Так они подсказывали, где тут какие тайные места. Не поверишь, отыскали с десяток хитрецов, которые забились туда, как крысы в подпол, а того мерзавца так и не обнаружили, как в воду канул!

– В воду канул, – злобно бормочу я. – Как же, не с нашим счастьем! Такое разве утонет? Ох, чует мое сердце, задаст он нам еще жару.