Но, как ни странно, больше я про него не слыхал. Может, лучник и вправду утонул? Битва была яростной, люди сыпались с моста в воду, как горох, далеко не всех успели достать. Прохладная, несмотря на жаркую погоду, Луара, шок от удара об воду, к тому же тяжелые доспехи тянули на дно, а сверху прямо на голову все сыпались и сыпались люди. Из пятисот защитников Турели в живых осталось меньше половины, да и те все раненые. Французы же потеряли втрое меньше воинов и все как один твердили, что это Дева добыла Франции победу, первую за долгое-долгое время!

Восьмого мая, уже перед обедом, мы торжественным маршем вступили в Орлеан через захваченный вчера мост. Жанна в белых как снег доспехах, уперев древко знамени в стремя, ехала впереди. За ней под грохот барабанов и перепев труб маршировало войско освободителей. Уж не знаю, откуда орлеанцы взяли столько цветов, очевидно, не одно поле оборвали, но мост и улицы города они буквально засыпали букетами.

Пожар в Турели давно прекратился, крепость трудолюбивыми муравьями облепили десятки каменщиков, спешно приводя все в порядок. Не дожидаясь окончания ремонта, три сотни французских латников встали в крепости гарнизоном. В тот же день самые горячие из шевалье начали назойливо требовать от Жанны вывести войско из Орлеана. Пора, мол, напасть на укрывшихся в фортах захватчиков, что заблокировали город с севера, настало время дать англичанам генеральное сражение! Светлые головы, нечего сказать.

Мы с Пьером де Ли стоим на верхушке северной стены города, задумчиво разглядывая английские укрепления. Слева направо по широкой дуге, в тысяче ярдов от городской стены, пролегла цепь английских фортов. Между ними насыпаны земляные стены, вырыты ловчие ямы и заградительные рвы. Хорошо еще, что британцы не успели полностью отрезать Орлеан от внешнего мира, пока выполнена лишь треть того, что задумал покойный граф Солсбери. Крайний справа форт называется Сен-Лу. Он находится в отдалении от прочих, поэтому и был атакован первым, еще до Турели. Я в тот момент прикидывался бравым английским пушкарем, а потому пропустил все самое интересное.

– Не обижайся, Робер, – громадным шмелем гудит Пьер. – Но вам, французам, незнакомо само понятие долга.

Я молчу. А что тут скажешь?

– Жанна сразу же, как только прибыла, указала этим напыщенным болванам во главе с Орлеанским Бастардом их истинное место. Но у тех, видать, постоянно зудело в одном месте. Четыре дня назад, еще до рассвета, пока Дева спала, французы кинулись в атаку на форт Сен-Лу. Ну, как это у вас обычно бывает: рыцари гордо скачут впереди, пехота трусит в отдалении. А пушки совсем не взяли, на что надеялись, до сих пор не понимаю! К тому времени, как мы с Жанной подскакали к осажденному форту, вокруг лежали сотни убитых и раненых галлов, а нападающие удирали в полном беспорядке. Как и положено у французов, впереди скакали рыцари, за ними бежала пехота. Галлы, видишь ли, не подумали о том, что остальные форты окажут поддержку осажденному Сен-Лу, а потому попросту перетрусили, увидав подходящее английское войско.

Я понимающе киваю, иного и не ждал.

– Жанна смогла остановить бегущих и со знаменем в руках первая бросилась на штурм Сен-Лу. За ней, поколебавшись, ринулись и остальные. Мы с Жаком построили несколько сотен этих трусов лицом к англичанам, те заколебались, не решаясь напасть, и, пока суд да дело, Жанна взяла Сен-Лу штурмом. Британцы, поняв, что делать нечего, отступили.

– Это все просто замечательно! – едко роняю я. – Но понимаешь ли ты, воин, что судьба всей армии – да что там армии, всей Франции – лежит на хрупких плечах одной юной девушки? – Пьер пытается что-то вставить, но я жестом заставляю его замолчать. – Второй раз за эту кампанию она бросилась на штурм крепости, увлекая прочих вояк, и тут же получила стрелу в упор. А если бы в голову или в сердце? Ответь мне, что тогда?

– Она упряма, как сто мулов, – басит баварец, пряча глаза.

– Жанна не может выиграть всю войну, первой кидаясь в атаку. Очень скоро ее убьют, подумай об этом как следует!

– Посмотри, – взволнованно перебивает баварец. Выкинув вперед толстую как бревно руку, он рывком разворачивает меня лицом к английским фортам: – Ты только посмотри на это!

Под грохот барабанов англичане с развевающимися знаменами покидают форты, выстраиваясь на поле перед Орлеаном, в миле от городских ворот.

– Извести Жанну, – помедлив, прошу я. – Скажи ей, что англичане желают дать генеральное сражение.

Хмыкнув, баварец исчезает, на прощание окинув пристальным взглядом захватчиков, изготовившихся к бою. Жанна и вся верхушка прибывшего войска сейчас находятся в городском магистрате, выслушивают и произносят приветственные речи, клянутся навсегда изгнать коварного и подлого врага, и так далее и тому подобное. А англичане тем временем решили сокрушить наше прибывшее подкрепление одним ударом.

Через полчаса на стене становится весьма оживленно. Вокруг Жанны просто не протолкнуться среди знатных вельмож. Здесь герцог Алансон, граф Дюбуа, барон де Рэ и прочие и прочие, горячие сердцем, но недалекие умом. Они экспансивно машут руками, требуют у Жанны немедленно дать генеральное сражение, растоптать, разгромить и погнать в шею подлого врага. Я, стиснув зубы, жду, какое же решение примет Жанна.

Вот классическая ситуация из тех, что я подробно ей расписывал. Британцы изготовились к сражению, выстроив знаменитого «ежа». Сейчас они идеально готовы к оборонительному бою, латники и копейщики прикрывают лучников, а в фортах, якобы оставленных, наверняка засело сильное подкрепление. Ну не может зубр войны граф Толбот не оставить там резерва, который в самый подходящий момент ударит по французам с флангов и сметет хвастливых галлов с поля боя. Битву за Орлеан еще можно проиграть...