К тому же это процесс, который действительно затрагивает очень многое. На эти вопросы может быть множество ответов, так что для каждого вопроса должно быть оставлено много места.

Затем, собрав все указанные в ответах имена и подсчитав, сколько раз встречается каждое, вы обнаружите, что одно имя упоминается гораздо чаще других. Затем вы проводите расследование в отношении этого человека.

Обычным действием, если он не враг, будет выпустить приказ о неэнтурбуляции и указать причину.

Задавая вопросы типа: «Являетесь ли вы ЖЕРТВОЙ?», вы получите наиболее ценных руководителей! Тех, которые пытаются заставить сотрудников выполнять их работу!

У нас есть такой опыт, так что использование таких вопросов и утверждение, что «ищешь третью сторону», ЯВЛЯЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ, ПОДЛЕЖАЩИМ РАССМОТРЕНИЮ КОМИТЕТА ПО РАССЛЕДОВАНИЯМ.

Кодексы нашего правосудия существуют для того, чтобы существовала справедливость. Мы не хотим несправедливости и не нуждаемся в ней.

Когда никаких кодексов нет, любые власти могут делать из «правосудия» всё, что захотят.

Слишком много капризов сходило за «правосудие». Пришло время, когда у нас должно быть правосудие.

Комитеты по расследованиям работают. Я помню, как одного начальника отдела технического обслуживания обвинили в том, что он был вовлечён в какие-то отношения со студентом. Мне сказали, что к нему собираются применить дисциплинарные меры и выгнать. Я остановил это и приказал созвать комитет по расследованиям. Точные свидетельские показания разоблачили лживость этой истории, а невиновность этого человека стала очевидной. Бели бы не этот комитет, то начальник отдела технического обслуживания был бы уничтожен. Мне известны другие примеры, когда комитет обнаруживал факты прямо противоположные слухам. Некоторые виновны, большинство невиновны. Вот поэтому у нас и существует правосудие; мы не ставим себя под удар. Если человек должен соблюдать закон, он должен знать, что такое закон. И должен быть защищен от прихотей или от злобных действий, совершаемые именемзакона. Если человек не соблюдает закон, хорошо его зная, он причиняет вред нам всем, и такого человека следует исправить.

Общество вокруг нас страшно энтурбулировано. Справедливого гражданского права и в самом деле больше нет. Именно состояние окружающего нас общества, в котором нет порядка и закона, создаёт трудности в нашей работе. Вскоре мы станем еще сильнее. Эта сила не должна быть незаконной, иначе у нас будут анархия и смятение, и их хватит, чтобы остановить наш рост.

Если у нас будут более совершенные свод законов и правовая система, которые дадут людям настоящее правосудие, нам будет легко войти в общество, и выиграют от этого все.

Там, где мы не будем применять наши собственные методы управления, технологию и процедуры правосудия к окружающему нас обществу (не говоря уже о Саентологии), мы потерпим поражение.

На наших линиях слишком много истины, — так много, что это не может не вызвать социальный переворот. Поэтому пусть у нас будет правосудие, и давайте создавать более совершенный порядок по мере нашего расширения, давайте не будем ввергать мир во мрак из-за того, что сила нашей группы бьет одинаково по правым и виноватым.

Саентологи должны понимать свою собственную систему правосудия. Если не будет понимания системы правосудия, то и правосудия тоже не будет.

Вот ряд моментов, касающихся нашего правосудия, которые уже нуждаются в уточнении для неосведомленного человека.

Комитет но расследованиям — это не суд. Это просто орган по расследованию, обладающий полномочиями и созываемый, чтобы выявить факты и устранить вызванные слухами разрывы АРО. Когда истина установлена, тогда действует уполномоченный по созыву и причём действует точно в соответствии с кодексом правосудия.

Наше правосудие, в конечном счёте, действительно исправляет человека. Оно применяет дисциплинарные меры только к тем, кто причиняет вред другим, и в то же время указывает им способ изменения, чтобы они в результате тоже могли выиграть, но не за счёт нанесения вреда нам.

Саентолог, который не применяет саентологическую технологию, саентологические методы управления и процедуры правосудия к окружающему его миру, будет слишком энтурбулированным, чтобы работать.

Это утверждение кому угодно покажется крайностью.

Но если вы посмотрите на это, то обнаружите, что «сила общества и государства» — это притворство, и оно заключается в попытке иметь силу там, где они, в действительности, бессильны. У нас совсем наоборот. У нас есть сила правды, и мы действительноспособны быть сильным как группа, поскольку благодаря процессингу мы обладаем силой как отдельные индивидуумы, а также располагаем силой мудрости, благодаря более совершенной технологии.