— Куда?

— Куда тебе будет угодно. Во Францию, на Багамы, на Красное море. Я возьму отпуск, и рванем хоть завтра.

Масштабно мыслит. Я-то собиралась всего лишь удрать из его дома и из-под его опеки.

— Нет, не могу. И отпуск мне не положен. Работа у меня ненормированная: как потопаешь, так и полопаешь.

— Расходы я беру на себя. Мы к тебе на квартиру заезжать не будем, купим все необходимое от чемодана до купальника, супермаркетов круглосуточных полно. Решайся, и, клянусь, ты не пожалеешь.

— Нет. Я не хочу покидать Тарасов.

— Ну, давай хоть в выходные съездим на Волгу в санаторий. Отдохнешь, расслабишься, подлечишься. Здесь пока бури улягутся, преступники отвлекутся на другие персоны и проблемы. Вернемся в понедельник, и расследуй себе на здоровье дальше.

— Нет. Закроем эту тему.

Макс смотрел на меня с нескрываемой грустью. Я отвела взгляд, почувствовав отчего-то вдруг смертельный холод. Между нами разлилась, как из разбитого кувшина, бесстрастная и равнодушная тишина. Что-то в наших отношениях кончилось, так и не успев начаться. Или мне это только показалось? Я медленно подняла глаза. Максим успел встать и теперь стоял около меня. Как бесшумно он двигается, мелькнула мысль, словно большой красивый зверь…

Как молния небосвод, тишину рассек телефонный звонок. Мой радушный хозяин полушутливо развел руками:

— Прости, Танечка, на минутку отлучусь.

Скатертью дорога, молча напутствовала его я, хоть на год. Аппетит у меня почему-то пропал. Должно быть, нервы не в порядке. Мерещится чертовщина всякая. В целях профилактики нервно-психических заболеваний я выпила полфужера шампанского. Вкуснотища! Когда еще доведется.

Вернулся чем-то озабоченный Макс, взял накинутый на спинку кресла плащ и ласково мне улыбнулся.

— Такое невезение, должен тебя покинуть на часик-полтора. Будь как дома, ванну прими; видик, телевизор, библиотека в твоем полном распоряжении. Не стесняйся.

Я заверила его, что давно позабыла, как нужно стесняться, ему не о чем беспокоиться. Вернувшись, сказала я, он найдет разбитый хрусталь, разрезанные на куски картины и попкорн в кровати. Макс задержался на пороге. Я испугалась, что переборщила с угрозами и он останется охранять собственность. Но ему требовалось всего-навсего тридцать пять последних взглядов на мое очаровательное личико. Наконец он простился и ушел.

Предчувствие Макса не обманывало. Оставаться я не собиралась. Пошарив в его обширном гардеробе, я откопала чудесную замшевую курточку на натуральном меху. Когда доберусь до своих вещей, вышлю ее обратно бандеролью. Если рука повернется отдать такую прелесть. Эх, тяжело быть образцом честности и добропорядочности!

Выходила я осторожно, вначале обследовав дверь на предмет сигнализации. Система охраны была мне знакома и основную опасность представляла, естественно, для входящего без спроса. Улица недружелюбно встретила меня мелким моросящим дождиком. Я подняла воротник и покинула гостеприимный дом с намерением никогда больше в него не возвращаться.

Тачку я поймала на удивление быстро, едва выйдя за забор. Немолодой, интеллигентного вида мужчина на «Москвиче» калымил явно не для развлечения, а ради лишней копейки. Общаться был не расположен, и я молча таращилась по сторонам, пока не углядела на убегающей вслед за нами дороге старенький, обшарпанный «Фольксваген». И хотя он старался держаться на приличном расстоянии, я без труда узнала своего старого знакомого, Вовика-Казанову.

Я заерзала на сиденье, прижимая к животу свою бесценную сумочку. Захотелось спрятать голову в коленях — мало ли для чего за мной ведется такая упорная слежка. На макаровских приспешников Вован не походил, в нападениях на меня замечен не был, но его неотвязное сопровождение губительно действовало на мои и без того расшатанные нервы. Пора внести ясность.

Наша колымага уже вползла в цивилизованную часть города, где движение транспорта было более интенсивным. Боясь потерять нас из виду, «Фольксваген» приблизился настолько, что вызвал недоуменное беспокойство у моего водителя.

— Странно. Прямо кино какое-то, — проворчал он. — Глядите-ка, неужели за нами «хвост»? Да не туда! Вон тот козел на иномарке, за «КамАЗ» сейчас спрятался. Вон, вон он!

— И точно! Ну надо же! — поразилась я. — Не волнуйтесь, это мой муж.

— Я так и подумал. Кто еще способен на подобный идиотизм?

— Мы поругались, и я ушла, хлопнув дверью. Наверно, решил проследить, к кому я направилась. Ревнует, — проворковала я почти нежно.

— Мне без разницы, — сердито пробурчал водитель. — Постойте-ка, а мне ваш супружник машину не тюкнет? Крыша у него, похоже, некрепко держится.

Реплика относилась к сумасшедшему проскоку Вована на красный свет. В результате от нас он не отстал, едва не врезался в шикарный джип и чуть не сбил пытавшуюся просеменить мимо бабульку. Я попыталась успокоить встревоженного владельца «Москвича», но наш незадачливый преследователь выкинул очередной невообразимый финт, огибая по встречной полосе фургон с прицепом. Грозно нынче настроен юный Казанова, не скрывается даже. Инструкции, что ли, поменялись?