– Вот видишь, дорогая, каждое утро, пока вы спите, я по часу тренирую свое бренное тело. – И, прижав к себе жену, добавил. – Моя служба требует от меня постоянных тренировок.

Люба, вдыхая запах тела мужа, сказала:

– Меня, мой дорогой, всегда манит запах твоего желанного для меня тела. Когда ты возвращаешься из командировки, то первое, что говорит мне о том, что ты уже вернулся, так это запах твоего парфюма и мужского тела. Так хорошо и приятно не пахнет ни один мужчина.

Лев обнял жену и произнес:

– Мне, дорогая, нужно спешить, у меня сегодня очень напряженный день и от меня потребуется не только профессионализм, но и человеческая выдержка. Я веду очень громкое и запутанное дело по двойному убийству. Это дело держит на контроле сам первый секретарь обкома партии.

В эти дни Лев приходил домой поздно, хмурый и недовольный. Любу это стало сильно беспокоить. Она даже не поняла, откуда у нее появилась ревность, которую раньше за собой не замечала. Она постоянно стала думать о муже, ей казалось, что у него появилась другая женщина, и Люба постоянно ждала чего-то нехорошего для себя.

Однажды, окончательно измученная подозрением, она решила заглянуть на работу к мужу и хотя бы одним глазком посмотреть на ту работу, которой занимается ее любимый муж. Сев в служебную «Волгу», женщина приехала в здание районного отделения милиции. Смело поднялась на второй этаж и с сильно бьющимся сердцем подошла к двери начальника следственного отдела милиции, майора Шуленина. Постучав несколько раз в дверь кабинета и не услышав ответа, Люба смело вошла. Подойдя к столу мужа, она, извиняясь, сказала:

– Лева, я потеряла ключи от квартиры, дай мне свои.

Сунув руку в карман брюк, Лев молча протянул ей ключ. А Люба в это время изучающе смотрела обстановку в кабинете мужа. Ее взгляд остановился на молоденькой блондинке с ярким, красным маникюром. Она сидела, лихо, закинув одну ногу на другую, напротив стола ее мужа и подергивала и без того короткую юбку. Увидев, что ее рассматривает жена следователя, та, ехидно улыбаясь, обратилась к хозяину кабинета со словами:

– Дорогой! Дай мне, пожалуйста, прикурить. – Перегнувшись через весь стол, протянула сигарету прямо перед лицом мужа Любы. Майор вспылил и, окинув взглядом вызывающее лицо подследственной, сказал:

– Гражданка, ну-ка быстро сядьте на свое место, вы подозреваетесь в двойном убийстве, и ведите себя так, как подобает вести себя в кабинете следователя, и уберите сейчас же свою сигарету. У меня в кабинете не курят.

А та, улыбаясь, сказала в ответ:

– Ну, мой дорогой, может для меня будет исключение?

Люба не стала долго слушать разговор в кабинете мужа, молча вышла из кабинета и, сев в служебную «Волгу», поехала к себе на работу. Но душа ее была не спокойна. Ее тревожило то, что молоденькая блондинка, вероятно, попытается соблазнить ее мужа, если, конечно, у них ничего такого еще не было. Сидя в своем кабинете, она думала, что ревность чувство разрушительное, что ревновать не значит любить. Люба пыталась себя успокоить, она укоряла себя в том, что вызвала ревность на пустом месте. Но перед ее глазами стояла наглая, очень уверенная в себе блондинка. Ее игры к мужу пылки и к добру не приведут. Мучаясь ревностью, Люба решила сегодня вечером объясниться с мужем. Ревнуя мужа, она теряла уверенность в себе, она чувствовала, как твердая почва уходит у нее из-под ног. Но поговорить с мужем вечером ей не удалось. Поздним вечером ей позвонил дежурный из отделения милиции и вежливым голосом доложил:

– Лев Николаевич срочно улетел в командировку в Москву и будет только через неделю.

Люба немного успокоилась, но у нее все время в голове вертелся один и тот же вопрос: «Почему ей не позвонил сам Лева?» Тревогу и ревность она пыталась скрыть от матери Левы.

Прошла ровно неделя. Уложив детей спать, Люба села в кресло, стала просматривать новые документы, которые ей попали впервые. Читая их, она многого не понимала. Рушился Советский Союз. Упрощался обком партии. Облисполком готовились преобразовываться в областную администрацию. Люба сидела, как в тумане, она не знала, что будет с нею и людьми, которые работали вместе с ней в отделе. Задумавшись, она не заметила, как в комнату вошел муж. Лицо его было бледным, под глазами видны были синие круги. На вопрос Любы: Будет ли он ужинать? Лев ответил: «Я сыт», – и поспешно вошел в свой рабочий кабинет. Люба пошла за ним следом, а Лев, прикрывая перед ее лицом дверь, сказал:

– Давай, Любаша, поговорим обо всем завтра, сегодня я взял работу домой и на разговоры у меня нет времени.

Люба, поджав плечи, пошла в детскую комнату. Она улеглась рядом с дочерью. Сон к ней не шел, от обиды и ревности у нее текли слезы. Она постоянно задавала себе один и тот же вопрос: «Неужели муж ее разлюбил? А ведь жили душу в душу. – И мысль о том, что ее Лева может встретить другую женщину, у нее никогда возникала. – Да, я и сама виновата, у меня на первом месте дети, на втором работа, а Лева на третьем месте. И, вероятно, ему это надоело». – Она еще долго вертелась на кровати и уже далеко за полночь, встав на цыпочки, решила зайти в комнату, где работал ее муж.

Она тихонько открыла дверь, вошла в комнату и осмотрелась. На рабочем столе горела лампа, форменная одежда мужа аккуратно висела на стуле, а сам Лев спал на диване, укутавшись наполовину пледом и, тихо стонал во сне. Люба только сейчас заметила, что спина Льва, перебинтована марлевой повязкой. Люба подошла к дивану, села на пол рядом с диваном и, опустив голову на подушку рядом с мужем, на мгновение затихла. Утром Лев открыл глаза, и, увидев спящую на полу Любу, сказал:

– Хорошая моя, поднимись с пола, ты можешь простудиться.