Шрифт:
Надеясь на родственные узы с Иродом и преследуемый гнетущей тоской по родине, он отправился туда. Впрочем, Ирода он восстановил против себя не потому, что действительно стремился к царству, а потому, что тот сознавал, что корона принадлежит Гиркану {189} .
2. Из пятерых детей, которых родила ему Мариамма, были две дочери и три сына {190} . Младший из них воспитывался в Риме и там умер; старшие два сына, частью вследствие высокого происхождения их матери, частью потому, что они родились, когда их отец носил царский титул, были воспитаны по-царски; главным же образом это заботливое воспитание было вызвано любовью Ирода к Мариамме – любовью, которая с каждым днем все сильнее разгоралась и до того поглощала его существо, что он даже не чувствовал тех огорчений, которые он испытал из-за любимой им женщины. Ибо как велика была его любовь к ней, так же велика была ее ненависть к нему; а так как ее отвращение к нему было основано на совершенных им поступках, а сознание, что она любима, придавало ей смелость, то она открыто укоряла его в том, что он сделал с ее дедом Гирканом, а также братом ее Аристобулом. И последнего, невзирая на его юность, Ирод не пощадил, а убил после того, как он этого семнадцатилетнего юношу возвел в сан первосвященника. Когда Аристобул в день праздника, одетый в священное облачение, выступил перед алтарем, заплакал весь собравшийся народ. Это одно уже решило судьбу юноши: в ту же ночь он был отослан в Иерихон и там, по приказанию Ирода, был утоплен галатами в пруду.
{189}
Ирод считал свое положение шатким, пока Гиркан находился в живых и вне еговласти: при первом перевороте иудеи могли вызвать его из Парфии и возвратитьему царское достоинство, похищенное узурпатором. Чтобы избавиться от такогоопасного соперника. Ирод снарядил в Парфию своего друга Сарамаллу, первогосирийского богача, и снабдил его подарками и письмами к парфянскому царю ипарфянским евреям. Царя и евреев он просил отпустить к нему Гиркана, которомуон так много обязан и которому он хочет отдать дань благодарности; Гиркану онписал отдельно, что теперь пришло то время, когда он в состоянии отблагодаритьего за все благодеяния и за спасение ему жизни (Ирод, как известно, будучи ещеправителем Галилеи, обвинялся в убийстве и избежал смертного приговорасинедриона только благодаря заступничеству Гиркана), он пламенно просил еговозвратиться в Иерусалим для того-де, чтобы вместе с ним делить правление.Легковерный Гиркан дал себя уговорить. Тщетно упрашивали его парфянские евреине доверять Ироду и не оставлять их, так как они оказывали ему чисто царскиепочести, – Гиркан тосковал по родине, по Иерусалимскому храму и остаток днейсвоих хотел провести в своей столице. Он приехал в Иерусалим, ему было уже за80 лет, и Ирод не пожалел его седины, он убил этого немощного старца, вся винакоторого состояла в том, что он, по слабости своей и неспособности к правлению,сам возвысил над собою и всем домом Маккавеев семейство Антипатра. Таков былконец Гиркана II. При жизни своей матери, царицы Александры, он девять летподряд носил сан первосвященника; после смерти ее он сделался царем, но спустятри месяца он должен был уступить корону своему младшему брату, Аристобулу II.Через шесть лет он вновь был возведен в цари Помпеем и царствовал сорок лет,исполняя в то же время обязанности первосвященника. По прошествии этого временион был изувечен и изгнан из своего отечества Антигоном. Пережив, таким образом,разные превратности судьбы, достигнув глубокой старости, он, бывший царь ипервосвященник, был убит в своем собственном царстве тем, которому он самоткрыл дорогу к власти и к славе (И.Д., XV, 2, 1-4, б, 1-3). (Перев.)
{190}
Дочерей Мариаммы звали Салампсо и Кипра, старших сыновей – Александр иАристобул.
3. В этом Мариамма упрекала Ирода и осыпала жестокой бранью также его мать и сестру. Царь сам, покоряясь своей страстной любви, спокойно выслушивал ее упреки; но в сердцах женщин поселилась глубокая вражда, и они обвинили ее (что, по их расчету, должно было произвести на Ирода [99] самое сильное впечатление) в супружеской измене. К числу многих интриг, сплетенных ими с целью подтверждения обвинения, принадлежал рассказ о том, что она послала свой портрет Антонию в Египет и так в своей непомерной похотливости заочно показала себя человеку, который всем известен был как сластолюбец и который мог прибегнуть к насилию. Эта весть как громом поразила царя. Любовь и без того сделала его в высшей степени ревнивым; но тут он вспомнил еще об ужасах Клеопатры, погубившей царя Лизания и араба Малиха. Ему казалось, что не только обладание женой, но собственная жизнь его подвержена опасности.
4. Собравшись в путь, он вверил свою жену Иосифу, мужу своей сестры Саломеи, – человеку вполне надежному и вследствие близкого родства преданному ему – и приказал ему втайне лишить жизни Мариамму, если его убьет Антоний {191} . Иосиф же открыл эту тайну царице – отнюдь не со злым умыслом, а только для того, чтобы показать царице, как сильна любовь царя, который и в смерти не может остаться в разлуке с нею. Когда Ирод, по своем возвращении, в интимной беседе клялся ей в своей любви и уверял ее, что никогда другая женщина не может сделаться ему так дорога, царица возразила: «О да, ты дал мне сильное доказательство твоей любви тем, что ты приказал Иосифу убить меня!»
{191}
Александра (она же Мариамма – теща Ирода. – Ред.) была так удручена смертьюсвоего единственного сына (Аристобула), что была готова наложить на себя руки.Эта женщина пережила гибель всех ее родственников из дома Хасмонеев: сначаладяди ее, царя Аристобула, приходившегося ей вместе с тем и свекром, затем мужа,Александра, после – двоюродного брата Антигона и наконец – родного отца, царя ипервосвященника Гиркана. Она осталась со своим сыном – единственной опорой еедавних надежд, которые она глубоко затаила в душе, при всем возраставшеммогуществе Ирода, и ради которых она так мужественно и твердо переносила все еесемейные несчастья. Она надеялась при помощи Клеопатры или при каком-нибудьгосударственном перевороте, будь это в Риме или в Иудее, увидеть еще наиудейском престоле своего сына, находившегося в самом цветущем возрасте,обожаемого иудеями и заочно любимого Антонием. Подозрительный Ирод догадывалсяо видах Александры и сильно побаивался ее: он постоянно окружал ее дворецшпионами, часто подвергал ее домашнему аресту, но уличить ее в чем-либосерьезном не мог. Александра была хитрее своего противника, она обладалаизумительной выдержкой характера и сдержанностью, из которой не выводили дажеказни ее родных. В самых трагических случаях она находила в себе силы подавитьсвои чувства и прикрывать кипевшую в ней злобу наружной дружбой и преданностьюк Ироду. И все это она делала для того, чтобы тем вернее приблизиться к своейзаветной цели и погубить Ирода в тот момент, когда он меньше всего будетожидать опасности. Когда же умер ее сын, она должна была убедиться, что еенадежды никогда не могут быть осуществлены; жизнь, полная тревог и унижений,без цели впереди, сделалась для нее лишним бременем. Но тут она узналанастоящие причины смерти ее сына, узнала, что он погиб от руки Ирода, – и онарешилась жить, чтобы мстить убийце. Она опять обратилась к Клеопатре ижаловалась ей на это новое злодейство Ирода. Вследствие энергичногозаступничества Клеопатры Антоний привлек Ирода к ответу. Последний, такимобразом, был вынужден ехать к Антонию для объяснения; но, опасаясь за своюжизнь, он оставил правление в руках Иосифа и поручил ему также убить царицу,если его казнит Антоний. Впрочем, Ирод умилостивил Антония значительной суммойденег и возвратился в Иерусалим невредимый (И. Д., XV, 3, 5-8). (Перев.)
5. Едва только Ирод услышал эту тайну, он, как взбешенный, воскликнул: «Никогда Иосиф не открыл бы ей этого приказания, если бы не имел преступных сношений с нею!». Свирепый от гнева, он вскочил со своего ложа и бегал взад и вперед в своем дворце. Этот момент, столь удобный для инсинуаций, подстерегла его сестра Саломея и еще больше усилила подозрение против Иосифа. Обуреваемый ревностью, он отдал приказ немедленно убить их обоих {192} . Но вслед за страстной вспышкой вскоре настало раскаяние; когда гнев улегся, в нем вновь воспламенилась любовь. Так сильно пылала в нем страсть, что он даже не хотел верить ее смерти, а, мучимый любовью, взывал к ней, как к живой, пока, наконец, приученный временем, он также горестно оплакивал мертвую, как горячо любил живую {193} . [100]
{192}
Тогда был казнен только Иосиф. Мариамму Ирод приговорил к смерти позднее – в29 г. до н.э.
{193}
Любовь Ирода к Мариамме, говорит Иосиф в «Иудейских древностях» (XV, 7,7),была бурная, самая необыкновенная, доводившая его почти до бешенства; после жесмерти ее, как будто в наказание за казнь, свершенную над ней, страсть эта ещеболее усилилась в нем. Тело Мариаммы, бальзамированное в меду, долгое времяоставалось во дворце и не предавалось земле. Ирод то беседовал с ней, стараясьуверить себя, что она жива, то горько оплакивал ее. (Перев.)
Глава двадцать третья
Оклеветание сыновей Мариаммы. – Предпочтение, оказанное Антипатру. – Ирод обвиняет их перед Цезарем, но затем опять примиряется с ними.
1. Сыновья унаследовали ненависть своей матери. Злодейство отца заставило смотреть на него, как на врага. Так они смотрели на него еще будучи в Риме, где они оканчивали свое образование; по возвращении же в Иерусалим они еще больше укрепились в этом мнении. Неприязнь их росла с годами и проявилась, наконец, наружу в откровенных речах и беседах, когда они достигли брачного возраста и женились: один – на дочери своей тетки, Саломеи, оклеветавшей его мать, а другой – на дочери каппадокийского царя, Архелая {194} . Их смелостью воспользовались интриганы, и вскоре царю донесено было в довольно ясной форме, что оба его сына затевают против него недоброе; что один из них, зять Архелая, полагаясь на содействие тестя, готовится бежать с целью обвинить его (Ирода) перед Цезарем. Под влиянием этих более чем достаточных науськивании Ирод возвратил к себе своего сына от Дориды Антипатра, которого он избрал как защиту против других своих сыновей, и стал всячески отличать его перед этими последними.
{194}
Аристобул женился на Беренике, а Александр – на Глафире.
2. Эта перемена была для них невыносима. Видя, как сын, рожденный от матери простого происхождения, все больше возвышается над ними – потомками благородного и славного дома, они не могли скрывать свое неудовольствие и при каждой новой нанесенной им обиде давали волю своему гневу. Так они с каждым днем все больше проникались злобой; Антипатр же между тем старался скорее достигнуть своей цели: льстя с большим умением своему отцу, он в то же время изобретал всевозможные интриги против братьев, клеветал на них лично и посредством других, пока, наконец, не лишил их всяких надежд на престол. Он не только значился уже в завещании и в общественном мнении престолонаследником, но был даже послан к Цезарю как будущий царь, со всей свитой и пышностью царя; только короны ему недоставало. Мало-помалу его влияние возросло до того, что он ввел свою мать в покои Мариаммы. Двумя орудиями, которыми он действовал против братьев, – лестью и клеветой он довел отца до того, что он даже задумал казнить их. [101]
3. Одного из них, Александра, он поволок в Рим и обвинил его перед Цезарем в том, что он хотел отравить его ядом. Сначала Александр едва мог выразить словами свое возмущение. Но, увидев перед собой судью более опытного, чем Антипатр, и более разумного, чем Ирод, он опомнился и, умалчивая, из почтения к отцу, о поступках последнего, он тем решительнее отвергал его обвинения. Доказав также невинность своего брата, находившегося в одинаковой с ним опасности, он начал горько жаловаться императору на коварство Антипатра и на испытываемые ими обиды и унижения. Кроме чистоты совести ему в этом случае помогла еще сила красноречия, ибо он был выдающийся оратор. Когда он в заключение прибавил еще: «Пусть отец, если он желает, умертвит своих детей, но пусть не возводит на них такого тяжкого обвинения», тогда все присутствующие были тронуты до слез, а на самого императора это произвело такое глубокое впечатление, что он отверг обвинение и тут же помирил с ним Ирода. Условия мира были таковы, что они должны во всем повиноваться отцу, а последний может завещать корону кому пожелает.
4. После этого царь возвратился из Рима к себе домой. Хотя с виду он отказался от обвинения, но внутренне он еще не был свободен от подозрения. Провожал его Антипатр – виновник раздора. Открыто он, конечно, из боязни перед посредником мира, не осмеливался обнаружить свою вражду. Плывя мимо Киликии, они высадились на Элеузу {195} , где Архелай их очень радушно принял, благодарил за спасение зятя и от всей души приветствовал состоявшийся мир, тем более что он сам обращался раньше к своим друзьям в Риме с письменными просьбами содействовать Александру в его процессе с отцом. Он провожал их до Зефириона и дал им подарки, стоимость которых оценивалась тридцатью талантами.
{195}
Маленький остров, на котором находилась резиденция Архелая. (Перев.)