Но что-то проходит ещё. Неслышно.

Лишь стены дрожат.

Не видно,

Чтоб флагами смутные толпы махали,

Не слышно,

Чтоб горны трубили и в раму стучался сосед.

Но что-то случилось. Неужто – перезимовали,

И сторожа там, за окном, больше нет?

Идут времена и как будто бесследно проходят.

У майских растений – опять прошлогодний

наряд.

Не слышать шаги нам дано милосердной

природой,

Но стены – проклятые стены! –

Дрожат.

* * *

Я в битве с правильным ответом

Ищу решение задачи:

Бессмысленность родную эту

Понять мне хочется иначе.

Но нет, не удается проще

Русь объяснить (бездарным летом,

Зимой, войной, чужим советом,

Коварным князем, пашней тощей).

И вновь я – с правильным ответом.

Времена

Цвет золотой иконного оклада,

На пальцах царских – золото колец,

Осенних листьев золотой конец,

Блеск куполов и золото заката,

И злаки на лугах отсвечивают златом,

Как будто здесь рассыпался телец...

Но меньше стало золота сердец

И сосен золотых – не столько,

как когда-то.

* * *

Ни стены, ни страны, ни креста,

Никакой надежной опоры...

Может быть, только море да горы

И великих небес высота.

Может быть, только друга рука

Да родительский дом

И – дорога,

Что уводит от ровности строгой

Торопливого большака.

* * *

Что мне соседей зло, что царской власти гнет,

Когда моим глазам цветы не любопытны,

А разум собственной тюрьмы не сознает

В оцепенении постыдном?

Лишь то, что есть во мне, способно затемнить

Весь белый свет материей ненастной,

И замотать в клубок дней золотую нить,

И замутить ручей напрасно.

К себе я должен обратить упрек,

В самом себе искать свое начало,

И размотать слежавшийся клубок,

Чтоб нить свободная струною зазвучала.

Самомнение

(на мотив Чаадаева)

Самонадеянным умом

Наделены мы от природы.

Но, может быть, еще поймем,

Что ум с природой – антиподы.

Хотим весь мир преобразить,

Скроить костюм не по фигуре,

Собой природу заменить,

Всё сделать лучше, чем в натуре.

Нам кажется, что мир вокруг

Был создан лишь для нас богами.

Нам вспомнить лень и недосуг

И прошлый свет, и первый звук,

А потому весь мир – не с нами.

Доверясь плоскому уму,

Считаем вечностью желанной

Времен дырявую суму,

А бесконечностью – пространность.

Мы произвольно строим жизнь,

Взлетев на крыльях самомненья.

...Но камень, вознесенный ввысь,

Не избежит паденья.

Наказ властителя

Ни о чем никому не шепни, не скажи –

Ни шумящей воде, ни замолкнувшей ржи,

И ближайшему к сердцу соседу