Свободы стало много, много седины.

Теперь мы будем, милая, едины и вольны

Всю жизнь. И после жизни,

После жизни.

На мотив Рильке

Соперницы? Наперсницы? Подруги?

Возникшие в былые времена,

Они – два цвета на едином круге;

Их не сложить,

Но цель у них – одна.

И если жизнь – гора, а смерть – ущелье,

То как же нам преодолеть

Житейских гор перекрещение,

Не смея жить, не смея умереть?

И если жизнь – есть день,

где всё так ясно,

А смерть – невидимая ночь,

То как, не чередуя их бесстрастно,

Бездонность суток превозмочь?

И если жизнь – прикосновенье к струнам,

А смерть – отлет руки живой,

То как мелодию простейшей руны

Сыграть, не двигая рукой?

Для непрерывного существованья

Того, кого придумал Бог,

Дано свободное дыханье.

В нём смерть – лишь выдох,

Жизнь – лишь вдох.

В больнице

Мне всё видится старая ель...

Горяча и морозна постель.

Кто-то тихо в палату вошел,

И не скрипнул бесчувственный пол.

Кто такой? – не увидеть никак,

Только чувствую кожей сквозняк.

Ты, который пришел, как трус,

Не скрывай своих глаз и рук.

Жизнь чужую открыто тронь...

Запотела моя ладонь.

Шевельнулся бумажный листок,

Что висит на кровати, у ног.

Знаю, там – просто график-шнур

Ежедневных температур.

Я привстал...

Ох, глубок провал.

Но листок я всё же сорвал.

Я смотрю на него, а на нем

Мое имя сверкает огнем,

А внизу, где бумаги обрез,

То ли звездочка, то ли крест,

И совсем внизу, у края –

Подпись синяя и чужая.

Плата за жизнь

Это – плата за жизнь,

за ее жестяной беспорядок,

За тенистые воды

среди прокаленных песков,

За все то, что не может,

не может быть, вроде бы, рядом,

Но что каждый находит

в любом из мелькнувших веков.

Это – плата за случай,

за то, что так выпала карта,

И поэтому ты

оказался сегодня живым.

Это – плата за мысль,

за холодные звуки Моцбрта

И за дым от всего остального,

за будничный сладостный дым.

* * *

Как горошек мышиный

За густую траву,

Зацепился за жизнь я

И беспечно живу.

Лишь хозяин просторов,

Где мне жить-поживать,

Может стебель мой с корнем

От земли оторвать

Или просто косою

Отделить от корней –

Сенокосной порою

На усадьбе своей.

Не из бронзы и меди

И трава, и кусты,

Да и люди-соседи,

Да и ты, друг,

И ты.

И тебя перед зноем

Может срезать коса.

Но держусь за живое,

Как за листья – роса.

А когда, друг мой милый,

Из лугов, что я знал,

Понесут меня вилы

На большой сеновал,

Я возьму в это зданье

То, что раньше любил:

Шепот милой герани,

Чьим соседом я был,

Холод влаги на коже

Тонких, чутких корней...

Но спасти невозможно

Запах жизни своей.

Вся трава, что со мною

Упадет, чуть дыша,

Будет пахнуть копною,