Между мной и не мной,

О чудовищном расстоянии

До финишной прямой.

* * *

Умереть бы так: уснуть бы

Без обиды и нытья,

Пережить другие судьбы,

Прелесть нового житья.

Заморозить бы частично

Мира маленький кусок –

Где подальше, где почище,

Где лишь камень да песок.

И по льду темней базальта,

Если мир морозно-тих,

Перейти на берег дальний

Через чудо-речку Стикс.

И невидимо, разведно,

Вне затверженных времен

Наблюдать бы всё, что смертным

Не доверит даже сон.

Но – прерваться, вдруг поверив

В интуицию свою,

И успеть на ближний берег,

На котором и стою.

Лишь бы время не застыло

На душевных парусах,

И запомнить всё, как было

На обоих берегах.

Гончий пес

Следы зверей воспринимаю как поруку

Устойчивости жизненных границ.

Я, гончий пес, давно бегу по кругу,

Уставя морду вниз.

Мой первый круг – от детства до печали.

Лису я близко видел,

Резво гнал

Ее на выстрелы,

Но выстрелы – не прозвучали,

И я отстал.

Потом воображал я лисий облик

Лишь по волнующим следам.

На новом круге след уж был истоптан,

И лаять на него я перестал.

Тогда я понял, сколько здесь бежало

Таких, как я, вдогонку за лисой.

Но – до сих пор бегу,

И медных труб сигналы

Не властны надо мной.

Я не хочу туда,

Куда, весь лес тревожа,

Сзывает рог закончивших труды.

Шуршит под лапой лист,

Ложится, как пороша,

Мой новый след на старые следы.

Бегу, как тень, по золотому кругу,

Воображая разных псов и лис.

Все, все следы

Воспринимаю как поруку

Устойчивости жизненных границ.

Прогулка в Царском Селе

Осенний парк. Небес голубизна.

Забытых вязов тихое сгоранье.

Шелк желудя. Покой воспоминанья

О жизни, видимой почти до дна.

Аллея рослых ив (пряма, потом – кругла)

Листом, как старым серебром, покрыта.

Шуршанье ног по мелкому граниту.

Печали старой легкая зола.

Простор полян. Беспечное смиренье

Чуть поседевших трав. Последние места.

Ворот чугунных мощь и чернота.

Свет Пушкина смягчает их явленье.

* * *

Ни жизнь, ни смерть не стоит наших слез:

Так мало света от горящей спички;

А чирканье – всего лишь дань привычке.

При вспышках виден – весь в прилавках –

мост,

Где много лет торгуют две сестрички.

Есть странность в том, что из двоих одна –

Веселая и резвая блондинка –

Всё продает на старом этом рынке,

Скупает же – та, что черна.

Глаза ее скрывает край косынки.

Чем дольше церемония торгов,

Тем всё темнее веки продавщицы,

Она молчит, уже не веселится,

А у скупающей – гора измятых снов

Растет на бесколесной колеснице.

Всё продано. Объятия сестер.

Вдруг происходит их соединенье,

Потом – сквозь пламя – снова удвоенье,

И затевается другой короткий торг.

А под мостом – реки спокойное теченье.

* * *

Мир шуршащих дорог и скрипучих ночлегов,

И промозглых рассветов дрожь.

По неясному следу,

По неясному следу

Ты куда меня, кучер, везешь?

Тихий звон за спиною,

Тихий звон за спиною,

Впереди – косой снегопад.