Лорд Кавендиш взял нож для писем, еще один чудовищный анахронизм на космической станции, и аккуратно вскрыл конверт. Он бросил всего один взгляд на бумагу и расхохотался.

– Держите, Артур. Леонид в своем стиле!

Я взял бумагу со стола обтянутого зеленым сукном и с чувством недоумения уставился на содержание. 'Привет'. И размашистая подпись внизу.

– И ради этого мы летели почти четыре месяца и рисковали жизнью на двух планетах?!
– Ингрид была на грани взрыва и это не было преувеличением. Сэр Генри перестал смеяться и вытер слезы.

– Нет, конечно! Мистер Горбовский, как и я, очень любит классическую литературу, особенно Курта Воннегута, о чем он мне сейчас и напомнил своей шарадой! Самый главный груз, который вы должны были доставить это вы сами, мистер Кларк. Если все пойдет хорошо, то уже завтра мы будем на орбите Земли в первой точке либрации относительно Луны.

– А если плохо?

– Тогда даже не знаю... Возможно в другой вселенной.

– Вы накопили достаточно энергии для червоточины?

– О нет, мы воспользуемся несколько более экзотическим принципом перемещения. В прочем вы все увидите сами. А пока отдохните.

Утром по станционному времени мы с Ингрид в сопровождении секретаря лорда отправились в сектор высокоэнергетических экспериментов. Ингрид вместе с сэром Генри удалилась в комнату наблюдений, поигрывая маркером в руках. Полночи она ужасалась количеству накопленной на станции энергии. Я же оказался и просторной комнате в центре, которой висел еще один камень. Плоский, так похожий на те из которых были сделаны скамьи амфитеатра Клакона.

– Артур, я знаю, вы уже связаны, но я хочу, чтобы вы попытались вступить в контакт с этим камнем, - раздалось в наушнике,- попробуйте его активировать, а мы уже при помощи резонанса усилим излучение. Ингрид, перестаньте украшать стены письменами!

– И сколько еще по солнечной системе раскидано волшебных булыжников, сэр?
– спросил я приближаясь к плите с руной Райду, путь.

– Было найдено четыре. Но камень Ваньо, радость, был разрушен во время третьей мировой двести лет назад.
– Лорд Кавендиш вздохнул.
– Мисс Торвальдсон, я же попросил вас!

Я на секунду закрыл глаза представляя себе, что я снова в игре. В последнее время Мир набрал слишком много реальности для меня и у меня не всегда получалось вызывать функции интерфейса даже там. Я провел мизинцем вдоль одной из граней.

Вот оно что! Я взял камень в руки.

– Артур, что вы делаете! Осторожно!
– Сэр Генри разволновался не на шутку.
– Вы нарушаете центровку поля гиперпричинности!
– в наушнике раздалось шуршание, а затем раздался голос Ингрид:

– Не слушай их, Квер, они колдуют, как деревенские дерутся, силы много, толку мало. Кто же волшебство на объем проецирует, надо на объект! Сейчас я все поправлю!
– в наушниках раздался скребущий звук маркера и вопли 'Что это за помехи, откуда они берутся? ... Калибровочное поле распадается! Ааа!!! Мы все умрем!!!'

– А вы знаете, что написано на обратной стороне 'путеводителя по галактике', сэр 'Любитель классической литературы'?
– спросил я

– Эээ... Без паники?

– Верно!
– с этими словами я перехватил камень поудобнее и со всей силы ударил им по стене комнаты. Красная цифра -20 всплыла перед моим внутренним взором. 'Опаньки, критический урон,' подумал я. Вселенная дрогнула, и на мгновение я снова оказался на скамье знакомого амфитеатра под Оком Бастет. Но тут же вернулся обратно в комнату для экспериментов.

– Артур, с вами все в порядке? Вы пропали с камер почти на минуту!

– Да, все отлично. Сработало?
– спросил я в микрофон. Камень снова висел на антигравитации в центре комнаты.

– Да. Мы точно в расчетном месте. Чисто русская методология постановки экспериментов, не ожидал от вас.

Через двенадцать часов мы с Ингрид сытые и отдохнувшие, выслушавшие длинную нотацию от сэра Генри о технике безопасности, встречали контр-адмирала Руднева у стыковочного отсека. Флотоводец прибыл сюда для личной инспекции станции, а его челнок должен бы доставить нас на флагман, к Горбовскому.