Вейн с улыбкой развел руками.

– Я просто пытаюсь реконструировать историю. Те же факты, но другие объяснения. Вы хотите, чтобы я сделал вас главным героем? Пожалуйста. Этот Деннис Френч никогда не был вашим другом, а только удобным прикрытием. – Он жестом остановил Джереми, который хотел возразить. – Вы можете утверждать иное, вы можете изобразить обиду, но откуда мы знаем, что вы говорите правду? Мы видим только ваши действия, а не мотивы. Как только вы поняли, что на уме у Сары Бомонт и у вашего сожителя, вы приняли меры, чтобы устранить их и всех других, с кем они могли общаться. А к Гвинн вы пришли для того, чтобы выяснить, что сказал ей мистер Френч.

Джереми стало не по себе. Это выглядело вполне правдоподобно. Все могло быть именно так, и только он знал, как было на самом деле. Он видел, что Гвинн смотрит на него с тревогой. Как легко перетолковать факты!

– А как насчет группы? – спросил он. – Зачем бы я допустил, чтобы она ее создала?

Вейн пожал плечами.

– Ну, скажем, для того, чтобы узнать, кто еще из историков принял бомонтовскую распечатку всерьез. Как по-вашему, почему я так старался показать, что сам не придаю ей такого значения? Я уверен, что и в Стэнфорде, и в Чикаго тоже есть ваши агенты.

– Херкимер, – сказала Ллуэлин, – вы сами верите в то, что говорите?

– Нет. Конечно нет. Но я стараюсь быть объективным. Хотите услышать сценарий, где главным героем будете вы?

Ллуэлин пристально посмотрела на него.

– Нет.

– Ага. Вот видите? Каждый из нас может подозревать всех других. Каждый может не спать ночи, размышляя, кто из остальных убийца. – Он потряс головой. – Банда братьев.

– Но ведь вы позаботились о том, чтобы скрыть, что мы находимся здесь, в больнице, – напомнил Джереми.

– Элементарная предосторожность. В конце концов, из этого может ничего и не выйти. Те врачи, кто в этом участвовал, получили солидные взятки, а кое-кто из них, возможно, и сам понимает, что это нужно хранить в тайне. И все же… – он пожал плечами. – Рано или поздно кто-нибудь может проговориться. Но пока тех, кто погиб, не ищут.

– Пока, – повторил Джереми. – Но что нам теперь делать? Куда направиться? Очевидно, домой вернуться никто из нас не может. – Он мельком подумал о своих вещах – о книгах, Мондриане, хрустале. Что будет с ними? Кому они достанутся? Ему и в голову не приходило писать завещание, а родственников у него не было. Ну что ж, все это уже в прошлом. Тот, кто в таких обстоятельствах не готов без всякой жалости расстаться со своим имуществом, не готов продолжать жить. Будем живы, появится и имущество, но имущество не вернет жизни. Он вспомнил старую комическую сценку: «Кошелек или жизнь», – говорит грабитель; «Погоди, я подумаю!» – отвечает комик. Джереми решил, что тут на самом деле нет ничего смешного. – Если мы официально погибли, то кто мы теперь?

При мысли о том, что с прошлым покончено, он почему-то почувствовал странное оживление, у него появилось непривычное ощущение свободы.

Вейн оглядел всех, сунул здоровую руку в карман и опустил голову.

– За последние два дня в этой больнице умерло четыре человека. Ни у кого из них нет близких родственников – все приезжие. Нужные исправления в документах сделаны. Теперь вы – это они, а они – это вы.

– Когда мои братья и сестры придут за моим телом, – возразил Донг, – они увидят, что это не я.

Джереми покачал головой. За его телом никто не придет. Нужно ли считать, что ему повезло? Или наоборот?

Вейн ссутулился.

– Это временная мера, всего лишь уловка, чтобы нам благополучно покинуть больницу. Умершие были того же пола, но не того же возраста и, в одном случае, не той же расы. – Он пожал плечами. – Теперь, когда Джереми пришел в себя, нужно действовать быстро. Все устроено.

– Все устроено? – переспросил Джереми. – Кем?

Вейн взглянул на него, но ничего не ответил.

– Если, как вы говорите, вы не из Общества Бэббиджа, – настаивал Джереми, – то откуда вы? В распечатке упоминалось еще одно общество. То, которое откололось.

Вейн покачал головой.

– Ассоциация утопических изысканий – так они себя называют. Боюсь, что я не оттуда, мистер Коллингвуд. – Он медленно прошелся по палате, беря в руки то один, то другой предмет и снова кладя их на место. Потом провел здоровой рукой по металлической спинке кровати. В конце концов он, казалось, принял решение и повернулся к Джереми. – Я младший партнер фирмы «Детвейлер, Бэррон и Стоун».

– Той, что занимается инвестициями? – удивленно спросил Джереми.

– Той самой.

– Что это за «Детвейлер, Бэррон и Стоун»? – спросила Ллуэлин.

– Старая бостонская инвестиционная компания, ответил Джереми. – Основана в…

– В 1848-м Эдрианом Детвейлером, – подсказал Вейн.

– Спасибо. На Уолл-стрит считают, что она как царь Мидас – все, к чему она притронется, превращается в золото. У нее необыкновенное чутье на новые, перспективные отрасли. Я рекомендовал ее кое-кому из моих клиентов.