Его ближайшая перспектива выглядела совершенно туманной. Коровин имел дурную манеру зачастую недоговаривать, ставя своих подчиненных перед необходимостью самостоятельно анализировать любую задачу. Как правило, такой подход приносил свои плоды – вот только самому генералу, очевидно, икалось едва не каждый день. Хотя, конечно, ленивые и нелюбопытные у Коровина долго не задерживались. Сейчас же – и Леон чувствовал это совершенно отчетливо, – шеф недоговаривал о многом, очевидно, его самого мало радовала необходимость по самые уши засунуться в политические игры на верхнем этаже. И все же Макрицкому казалось, что дело тут не только в политике. Коровин, похоже, должен был скрывать нечто слишком значимое. Что? Прослужив в Москве более полугода, Леон не имел даже приблизительного понятия о некоторых направлениях работы своего «заведения». Тематика, на которую его вербовал когда-то Мельник, оказалась всего лишь одним из этих направлений: но были и другие, может, менее затратные, но все же, судя по некоторым признакам, достаточно значимые.

Макрицкий никогда не старался всунуть свой нос туда, куда не звали, однако сейчас он ощущал некую, пусть смутную, но все же тревогу – не оказаться бы потом в роли мальчика для битья…

Служебный коннектер задрожал сигналом вызова. Удивленно чертыхнувшись, Леон нащупал кнопку ответа и сразу же услышал знакомый голос Каплера.

– Привет везунчикам! Как здоровье?

– Привет, Фриц! Ты-то как? Ты где сидел? Сам выбрался, или?..

– Я не попал в зал вообще, – засмеялся Каплер. – То есть я уже бежал туда, когда бахнуло, а потом помогал охране вытаскивать живых. Кстати, я искал тебя… но не нашел, и решил, что ты – все. Ты, говорят, выполз из зала одним из первых?

– Я забился под какой-то диван и выключился, меня потом уже нашли. Я, честно, говоря, и не помню ничего толком – так, обрывки. Меня, очевидно, взрывной волной немного достало: хорошо, что вокруг было мягкое, я и не сломал даже ничего.

– Ну я и говорю, везунчик. Ты уже в курсе, что меня назначили на связь?

– Да, мне Мельник звонил. Чего нам ждать от вас, как ты считаешь?

Каплер коротко хихикнул и вздохнул:

– Да если б я сам представлял. Пока у нас переполох и ожидаются французы. Они сейчас невероятно активны, но сделать им, я так думаю, ничего не удастся. Нужно идти по линии финансовой разведки, а с этим делом у всех полный завал. В Париже идут активные опросы банкиров, но как только банкир выходит из офиса «спецуры», туда врываются его адвокаты. Студентов, конечно, нахватали много, и нахватают еще, уже и у нас в Гамбурге человек двадцать взяли. Не знаю, что из этого выйдет. По-моему, «Воины Земли» – это чья-то буйная фантазия, не больше. К реальным организациям правых они не имеют ни малейшего отношения, а тех, в свою очередь, крайне трудно в чем-либо обвинить. Единственный путь, как я думаю – это внедряться в некоторые группы, действительно обладающие постоянным «черным» финансированием.

– И таких у вас много? Я, признаться, этой темой никогда не занимался.

– Сейчас, видимо, придется. Такие у нас действительно есть. И начинать следует с выявления путей этого самого финансирования. Так что то, что ты видишь сейчас, это лишь первая, паническая волна. Она скоро схлынет, всех горлопанов отпустят по домам, тогда и будем заниматься серьезными вещами.

– Ты думаешь приехать?

– Да, в ближайшие дни. Это уже решено и согласовано по всем инстанциям.

– Слушай, Фриц… – Леон отхлебнул пива и поскреб затылок: – У меня к тебе просьба – и как раз частично по нашей тематике. Ты не мог бы по своим каналам обратить внимание на некий гамбургский банк «Феникс»? Он тесно связан со Славянским союзом, и у моего папочки вдруг возникли подозрения насчет финансовой чистоплотности совета директоров. Тебе это сейчас не сложно, так ведь?

– «Феникс»? – повторил Каплер, словно вспоминая что-то. – Хорошо, я понял. Сделаю. Тебе – на когда?

– Да не горит, в общем-то. Как сможешь, так и будет.

– Ну, гут. До встречи!

А вот откуда эти подозрения возникли у старшего поколения почтеннейшей семьи Макрицких, мы, пожалуй, не узнаем уже никогда, хмыкнул Леон, отправляя в рот то, что еще оставалось в кружке. Если, конечно, сами они не захотят нам об этом рассказать.

– Вот, знакомьтесь, – и Коровин указал на белобрысого молодого человека в светлом летнем костюме, скромно сидящего на краешке стула рядом с его письменным столом. – Это у нас капитан Артюхин, офицер, который будет осуществлять вашу связь с ФСБ России. Насколько я понял, сам он представляет как раз тот отдел, что занимается радикальными молодежными группировками. Так что прошу.

Мельник посмотрел на Макрицкого, едва заметно шевельнул бровью и, не дожидаясь от начальства приглашения, уселся за совещательный стол, предварительно плюхнув на него свой неизменный портфель.

– Подполковник Мельник, – отрекомендовался он и протянул через стол руку. – Можно просто Антон.

Леон был поскромнее.

– Майор Леонид Макрицкий, ВКС Украины.

Ладонь вдруг вскочившего Артюхина оказалась сухой и жесткой, как у каменщика.

– Очень рад, господа, – сообщил он, с опаской косясь на Мельника, который, ни на кого уже не глядя, деловито выгружал из портфеля папки с бумагами. – Меня зовут Николай.

– Ты на этих обормотов не смотри, – неожиданно загудел Коровин. – Они у меня парни с заворотами, но дойдет до дела – помогут. Ты им программу выкладывай – как мне только что.

Мельник аккуратно сложил свою папки в стопочку, отодвинул ее от себя на середину стола и поднял глаза, как отличник, раньше срока управившийся с контрольной. Артюхин наконец сел. Никаких бумаг при нем не оказалось.

– В данный момент, – начал он, – нашей группой проводится оперативно-розыскная работа, направленная на…

– Стоп, – сразу поднял руки Мельник. – Дорогой коллега, давайте без канцелярита, а нормально, человеческим языком: у вас есть кого брать в разработку? Или вы тоже будете симулировать оперативно, как вы говорите, розыскную и все прочее?..