Мысли и дела людские – не слепо катящиеся океанские волны. Их неизменным глубинным источником является внутренний мир человека, его микрокосм. Они вырастают по строгим законам, подобно плоду на ветке дерева, и случай над ними не властен.

Внутри меня имеется некое место, где я живу совершенно одна, и именно там я возобновляю свои родники, которые никогда не пересыхают.

Образованность и мудрость есть излишек, просто поверхностный блеск, а основой всей мощи является душа.

Энергия есть душа – нечто, работающее в нас.

Душа человеческая есть то самое место, где обитает дьявол; иногда я чувствую внутри себя ад.

Каждый из нас носит в себе свою собственную преисподнюю.

Мы верим, что все живое священно, что все живое есть Бог. Каждая душа – это солнце, закрытое облаками невежества; различие между одной душой и другой есть различие в плотности этих облачных слоев.

Подумайте обо всем этом, а затем обратитесь к этой зеленой, мягкой и совершенно покорной земле; подумайте о них обоих, о море и о суше; разве вы не обнаружите некую странную аналогию с чем-то в самих себе? Ибо как этот потрясающий океан окружает зеленую сушу, так и в душе человека лежит некий Таити, полный мира и радости, но окруженный всеми ужасами полуизвестной жизни. Боже тебя упаси! Не отплывай от этого островка, иначе никогда не вернешься!

Эта душа, или наша внутренняя жизнь, никоим образом не уживается с жизнью вне нас. Если набраться смелости и спросить, что она думает, она всегда говорит противоположное тому, что утверждают другие люди.

Душа есть у всех. Кроме некоторых людей.

Душевное равновесие – это просто удобная ложь.

В глубине всякой груди есть своя змея.

Загляните в душу любого человека, какого вам заблагорассудится, и вы обнаружите всегда, в каждом, по крайней мере одно черное пятно, которое ему приходится скрывать.

Человек с душой не похож ни на одного другого человека.

Никто не понимает, что некоторые люди тратят колоссальную энергию просто на то, чтобы быть нормальными.

Склонность к поэзии присуща душам всех людей.

На дне каждого сердца есть осадок.

Этот род безумия представляет собой нечто более нечеловеческое, чем первый: первому страшно посмотреть в глаза, чтобы не открыть глубину безумия; но на второго трудно отважиться взглянуть из страха перед возможностью открыть, что у него не настоящие глаза, а стеклянные, и вместо волос – мочала, короче, что он весь искусственный. Если случайно встретишься с таким человеком, болезнь которого состоит именно в том, что у него нет души, то слушаешь его с холодным ужасом; не знаешь, можно ли поверить, что тот, с кем ты говоришь, человек, а не просто трость.