Эригенея, и вмиг движеньем наполнился город.

Арг своим братьям велел на месте остаться покуда,

Дабы следили за тем, что замыслит и сделает дева,

Сам же опять, отделившись от них, к кораблю возвратился.

Дева, едва увидав сиянье первое утра,

Пряди русых волос убрала своими руками,

830Ибо у ней, растрепавшись, они небрежно висели;

Щеки она освежила затем; благовонною мазью

Начисто тело натерла; оделась в прекрасное платье,

Что на застежках, красиво изогнутых, крепко держалось,

Голову дивную белой, сребристой фатою накрыла.

С места на место она ходила по горнице долго,

Скорби забвенью придав, и те, что уже предстояли,

Страшные, так же и те, что должны народиться в грядущем.

Вот приказала служанкам она — двенадцать их было,

Ночь проводивших в сенях ее благовонной светлицы,

840Сверстниц Медеи, что ложа еще не делили с мужами —

Мулов как можно поспешней запрячь в колесницу ей, дабы

Быстро они отвезли ее в храм дивнозданный Гекаты.

Начали тут для Медеи служанки повозку готовить,

Тою порой из резного ларца Медея достала

Зелье, — оно, говорят, «Прометеевым цветом» зовется.

Если кто-либо, склонив единородную Деву

Жертвой, свершенной в ночи, тем зельем тело омоет,

Ни для ударов железа не может он быть уязвимым,

Ни пред пылающим он не отступит огнем. Но и силой

850Будет в тот день он и мощью своей пред всеми отличен.

Вырос впервые тот цвет, когда проливалась по капле

Там на Кавказских горах орлом-кровопийцей на землю

Кровь Прометея-страдальца, бессмертная красная влага.

В локоть длиной произрос цветок из влаги из этой,

На корикийский шафран вполне своим цветом похожий,

Стеблем двойным вознесен. Глубоко в земле притаился

Корень, подобный куску кровавого мяса и полный

Сока (похож он на сок темноцветный горного дуба).

Сок собирала для чар в ракушку каспийскую дева,

860Семь раз омывши себя водой, неустанно текущей,

Семь раз призвавши Бримо, 400что юношей бодрых питает,

Мертвых царицу, Бримо подземную, ночью что бродит,

Мрачною ночью призвав, одетая в темное платье.

Рев прокатился под черной землей, содрогнувшейся в муках,

В миг, когда корень титана был срезан, и стоном ответил

Сам Япета сын, от боли душою слабея.

Вынувши зелье, Медея его в благовонный вложила

Пояс, что был у нее вкруг персей прекрасных повязан.

Выйдя из двери, на быстрой она поместилась повозке,

870Вместе же с нею и две с двух сторон поместились служанки.

Вожжи и бич превосходной работы взяла она в руку

Правую и понеслась по городу. Сзади служанки

Все остальные бежали, держась за кузов повозки,

Вдоль по широкой дороге ей вслед. На бегу поднимались

Легкие полы хитонов у них до колен белоснежных.

Так иногда, в тихоструйных Парфения водах омывшись,

Или в волнах Амниса-реки, Летоида несется,

На золотой колеснице своей поместившись, влекомой

Быстрых оленей упряжкой; летит по холмам и по кряжам

880Издалека, чтобы жертвы приять, обильные туком,

Следом же спутницы нимфы несутся, — одни собралися

К ней возле самых истоков Амниса, другие пристали

На изобильных ключами горах и в чащобах; а звери

Ластятся с визгом, исполнены страха перед нею, идущей, —

Так же Медея по граду неслась, и все расступались

Люди пред нею и взор отводили от дочери царской.

Сзади остались когда дивнозданные города стогны

И, по равнине проехав, достигла храма Медея,

Быстро сошла она наземь с прекрасноколесной повозки

890И служанкам своим такое промолвила слово:

«Грех я свершила, подруги, большой, — не почуяла вовсе,

Что на мужах иноземных, в стране пребывающих нашей,

Божье проклятье лежит. Смятением город охвачен.

Вот почему ни одна из женщин сюда не явилась,