Так я нарочно сказал. Козопас, улыбнувшись мне с лаской:

«Посох тебе подарю, промолвил, за то, что, как вижу,

Выкован весь ты из правды, как следует отпрыску Зевса.

Мне тот строитель противен, что лезет из кожи с натугой,

Думая выстроить дом вышиною с огромную гору.

Жалки мне птенчики Муз, что, за старцем хиосским 79гоняясь,

Тщетно стараются петь, а выходит одно кукованье.

Но запоем, Симихид, поскорее мы песни пастушьи,

50Я начинаю — послушай, придется ль, мой милый, по сердцу

Песенка эта; в горах я сложил ее вовсе недавно:

«Агеанакт пусть закончит удачно свой путь в Митилену, 80

Даже коль южная буря к Козлятам на запад погонит

Влажные волны и к ним Орион прикоснется ногою. 81

Если к Ликиду, чье сердце сжигает огонь Афродиты,

Будет он добр, — к нему пламенею я жаркою страстью, —

Чайки пригладят прибой для него, 82успокоят и море,

Южную бурю и ветер восточный, что тину вздымает.

Чайки, любимые птицы морских Нереид синеоких,

60Всех вы пернатых милее, из волн добывающих пищу.

Агеанакта желанье — скорее доплыть в Митилену;

Пусть же он будет удачлив и пристани мирной достигнет.

Я же в тот день соберу цветущие розы, аниса

Или левкоев нарву и венок этот пышный надену.

Я зачерпну из кратера 83вина птелеатского, 84лягу

Ближе в огню, и бобы кто-нибудь на огне мне поджарит.

Ложе мое из травы, вышиною до целого локтя;

Есть асфодел, сухостебель и вьющийся цвет сельдерея.

Агеанакта припомнив, вином услаждаться я буду,

70Кубки до дна осушая, губами касаясь осадка.

Будут на флейте мне двое играть пастухов: из Ахарны

Родом один, а другой — ликопеец; 85и Титир споет нам

Песню о том, как когда-то о Ксении Дафнис томился;

Горы с ним вместе страдали, вздыхали с ним вместе дубравы

Те, что растут на обрывах крутых над потоком Гимерским;

Дафнис же таял, как снег, лежащий на Тема вершинах

Иль на Афоне крутом, на Родопе, 86на дальнем Кавказе.

Также споет и о том, как однажды в сундук преогромный

Был козопас замурован велением злого владыки;

80Пчелы, с лугов возвращаясь и сладостный запах кедровый

Чуя, к нему проникали и соком питали цветочным,

Так как в уста его Музы сладчайший свой нектар излили. 87

О всеблаженный Комат! Ты сам пережил это чудо,

Ты был в ларец замурован, питался ты медом пчелиным;

Так ты дожил до поры, когда все плоды созревают.

Ах, если был бы теперь ты в живых и жил бы со мною!

Коз твоих мог бы прекрасных гонять я на пастбище в горы,

Голос твой слушал бы я; под сосной иль под дубом прилегши,

Ты, о божественный, пел бы, Комат, мне сладкие песни».

90Так он, окончивши песню, умолк; на это сейчас же

«Милый Ликид, — я ответил, — напевам, и многим и славным,

Нимфы меня обучили в горах, где быков стерегу я,

Песням таким, что их слава домчалась до Зевсова трона.

Та, что спою, — лучше всех; чтоб тебя уважить, начну я

Тотчас ее; ты ж послушай, ты с Музами издавна дружен.

«Да, Симихиду на счастье чихнули Эроты; 88ах, бедный!

Так же влюблен он в Мирто, как влюбляются козы весною.

Что ж до Арата, который из всех — его друг наилучший,

Сердце свое раздирает он к мальчику страстью; Аристис

100Знает про это, почтеннейший муж; ему Феб разрешенье

Дал бы, чтоб спел под формингу 89он возле треножника песню

И рассказал, как Арат пламенеет, охваченный страстью:

«Пан, получивший на долю прелестной Гомолы 90долину,