Неколебимы в трудах среди ужасов вы. Но надеюсь:

После того, как прошли Симплегады мы, — ужасам новым

Впредь таким не бывать, если путь дальнейший, конечно,

Будем мы совершать согласно Финея советам».

Молвил он так, а потом, прекратив разговоры такие,

Сразу герои взялись за гребли труд неустанный,

650Быстротекущую Ребу-реку и утесы Колоны,

И невдолге вслед за тем и Черный мыс миновали,

После же вскоре прошли Филлеиды устье, где раньше

Дипсак 365приветил в чертогах своих Афамантова сына,

Из Орхомена когда, оседлавши овна, бежал он.

Нимфой был Дипсак рожден луговой. Ему не по сердцу

Дерзость была, но охотно при водах родителя жил он

С матерью вместе своей, и пас он стада на луговьях.

Вскоре святыню его и широкой реки прибережье

Издалека увидав и с глубоким течением Кальпу, 366

660Мимо они пронеслись, и днем, и безветренной ночью

Веслами неутомимо свою продолжая работу.

Как работяги-быки, что в полях, увлажненных дождями,

Борозды день-деньской ведут, и струится обильный

Пот с их боков и загривков, глаза же скошены набок,

Ибо гнетет их ярмо, и с шумом дыханье сухое

Рвется у них изо рта непрерывно, и так неустанно

Трудятся тяжко они, упираясь копытами в землю, —

Так и герои влеклись по волнам, налегая на весла.

В час, когда солнца лучи не сияют еще, но ослабла

670Тьма, и хоть ночь не ушла, но уже пробивается бледный

Свет, — называют его те, что скинули сон, предрассветным, —

В час этот в гавань они Тиниады пустынной приплыли,

Вышли затем, завершив свой труд многотяжкий, на сушу.

Им же Латоны сын, что из Ликин вспять возвращался

К гипербореям, к народу, числом неисчетному, сразу

Зримым вдруг стал. С двух сторон по ланитам его золотые

Кудри, как гроздья лозы, волновались при быстром движенье;

В левой руке он держал серебряный лук, за спиною ж,

С плеч спускаясь, простерт был колчан. Под пятой Аполлона

680Вздрогнула острова твердь, и волна набежала на берег.

Всех увидавших объял несказанный ужас. Не смели

Прямо на бога глядеть, в его дивные очи, но долу,

В землю глаза опустив, стояли. По воздуху к морю

Мимо прошел он, от них в отдаленье. И молвил не сразу

Слово такое Орфей, к героям-друзьям обращаясь:

«Именем Феба назвать заревого 367сей остров священный

Следует нам, ибо бог на заре прошел перед нами,

Всем нам являя себя. В честь его совершим мы, что можно, —

Жертвенник соорудим у прибрежья. А если в грядущем

690В землю Гемонии нам безопасный возврат он дарует,

Бедра рогатых коз на алтарь тогда мы возложим.

Милость его я велю снискать возлияньем и туком.

Милостив будь, о явившийся, милостив буди, владыка!»

Так он сказал, и немедля они из каменьев сложили

Жертвенник и обходить стали остров, разведать желая,

Не попадется ли где навстречу им лань иль лесная

Козочка, — звери, каких немало в чащах бывает.

Дал Летоид им добычу большую. Они же убитых

Бедра, туком двойным обвернув, их сожгли благочестно

700На алтаре, Аполлону хвалу вознося заревому,

И вкруг пылающих жертв в большом завились хороводе,

Иепэану прекрасному, Фебу Иепэану Песню запев.

Вместе с ними и доблестный отпрыск Эагра

Звонкую начал песнь под звуки бистонской форминги,

Как в минувшие дни под хребтом скалистым Парнаса

Чудище он поразил дельфийское меткой стрелою —

Феб, тогда еще отрок нагой, еще гордый кудрями.

(Смилуйся, царь! Всегда у тебя нестрижены кудри

И невредимы всегда, — так должно быть! Только Латона,

710Кеем рожденная, милой рукой может к ним прикасаться.)

И ободряли его тогда рожденные Плистом

Все корикийские нимфы, 368«ией» восклицая, «спаситель»!