Не в характере и традициях, повторяю. И мы не намерены с этим мириться, мы не намерены более допускать геноцид, каковой имел место здесь 19-22 июня. Мы достаточно сильны для того, чтобы дать отпор кому угодно. И сущность этого вооруженного нейтралитета будет состоять в том, что нас трогать не будут, и мы никого не тронем. В этом я даю клятву. Ну а

63

почему я так говорю? За дни боев потери армии составляют 1 убитый (старший прапорщик Бабкин) и 9 раненых разной степени тяжести. Мирного населения убито около 620 человек, я говорю «около», потому что потери до сих пор не подсчитаны. Ряд районов Дубоссар настолько разрушен, что не представляется возможность извлечь трупы. Учтенные раненые - около

3,5 тыс. По-другому, как геноцид, это расценить невозможно. А посему армия занимает вооруженный нейтралитет.

– Техника 14-й армии не совсем боеспособна. Те машины, которые попадали в руки гвардии, «спотыкались» на ровном месте. Как вы оцениваете сейчас состояние техники? И сразу еще один вопрос. Генерал Неткачев говорил два месяца назад, что прингшались меры для того, чтс^ы технику нельзя было вынести, вплоть до порчи. С этим ли связано то, что техника не совсем боеспособна, либо с чем-то другим?

– Причины, и та, и другая, имеют место. Те, кто ее выводили из строя, сейчас ее экстренно восстанавливают. Это не займет много времени. Есть, как и во всяком подразделении, определенный процент техники, которая по своим эксплуатационным свойствам исчерпала себя и нуждается в списании. Но в силу специфических обстоятельств списать ее невозможно, поэтому ее продолжают эксплуатировать с определенными оговорками. В целом состояние техники оцениваю как удовлетворительное. Или, как говорили раньше политработники, - с трудом удовлетворительное.

– Как вы оцениваете вообще положение армии, находящейся, по сути дела, в сопредельном государстве? Не бросило ли государство свою армию?

– Я думаю, что не бросило. Мне не хотелось бы вдаваться в пространные философско-политические рассуждения, это займет очень много времени, но думаю, что не бросило. И у меня есть основания так полагать.

– В одном из полков в Кишиневе находятся 90 БМД, на которые решено положиться. Полк попадает, скажем так, в тяжелую ситуацию: с одной стороны - прорываться, с другой -бросить технику, которая вскоре окажется против нас на позициях. Что должен сделать командир полка? И что должны предпринять руководители России и российской армии?

– Вы хотите, чтобы я на весь свет выложил, что должен делать командир полка и президент? Я этого делать не буду. Я

64

глубоко убежден, что командир полка, точнее президент, найдет политический выход, а командир полка его выполнит.

– Как я понял, оставлены они не будут?

– Совершенно правильно вы поняли, оставлены они не будут. Мне это вдвойне интересно, ибо командир того полка - мой брат.

– Будете ли вы работать во взаимодействии с гвардией?

– Конечно будем. И геноцида больше не будет на этой земле. Пусть президенты, главы правительств, парламент решают и решат эту проблему. Она не из разряда неразрешимых. Но пусть это будет за столом переговоров. Лить человеческую кровь, тем более женскую или детскую, не позволим.

– Ваши подразделения, ваши части, не можете ли вы участвовать в этих событиях?

– Только для отражения агрессии.

– По отношению к вам?

– По отношению к Приднестровью, на территории которого дислоцируется армия.

– Будете ли защищать Бендеры? И еще, призывники в российскую армию набираются с территории Приднестровья. Вместе с тем Приднестровье не входит в Россию. Как это объяснить?

– Я очень внимательно разобрался с тем, что собой представляет административно-территориальное деление ПМР. Так вот, по всем предоставленным мне документам Бендеры входят в состав Приднестровской Молдавской Республики. Выводы делайте сами. А в отношении второго вопроса... Главное - нельзя допустить геноцида... И мне сейчас нужны люди, которые разделяют эти взгляды и готовы стоять со мной в одном строю. И мне плевать, какой они нации. Ясно? А вот теперь разбирайтесь, где тут Россия, а где кто...

– 14-я армия в основном состоит из местных жителей. Борис Е1льцин говорит о ее выводе. Реально ли это?

– В принципе это возможно, если политическими средствами урегулирован конфликт, если будут остужены страсти, если здесь все придет на уровень здравого смысла и люди вспомнят о том, что они люди, и начнут жить, а не создавать условия для того, чтобы убить ближнего своего. Думаю, что потенциально такой вывод возможен. Но это, конечно, потребует, во-первых, соблюдения вот этого первого условия, во-вторых, определенного времени, потому что сейчас на тер-