Помню одного превосходного печатника по имени Марк Пико из лаборатории Central Color в Париже, которого я неумышленно обидел, в результате он уведомил меня, что наши отношения закончились и он больше никогда не будет печатать с моих негативов. Мне пришлось устроить уважительную встречу с ним, а потом практически встать на колени и умолять о прощении. Он простил меня, и наше плодотворное сотрудничество продолжилось.

В 2001 году я готовился к выставке под названием «Секс и ландшафты». Размер каждого отпечатка был 160 на 120 сантиметров, и многие негативы были трудными для печати. Вероятность успеха составляла 50 на 50. Всего было более полусотни снимков, и с каждого делали три отпечатка плюс один пробный для фотографа.

Мастер-печатник Чой, с которым я работал несколько лет и был в превосходных отношениях, изготавливал эти отпечатки в течение многих месяцев. Мне пришлось совершить ряд поездок в Париж, чтобы проверить, как идет работа. Во время последнего сеанса печати я очень устал и, должно быть, разговаривал с ним неоправданно раздраженно, когда отказался принять некоторые отпечатки. Я вернулся в Монте-Карло, а на следующий день партнер Чоя сообщил мне, что он выбежал из лаборатории в слезах и вернулся лишь через два дня, все еще очень расстроенный. Они решили, что больше не станут работать для меня.

Я оказался в отчаянном положении, так как должен был представить все отпечатки к определенному сроку. Мне ничего не оставалось, как снова посыпать голову пеплом и написать письмо с извинениями. Во время следующей поездки в Париж я обнял Чоя и дважды поцеловал его в каждую щеку.

Искусство и коммерция

У меня есть друзья, которые называют себя «фотографами изящных искусств». Они никогда не заключают контрактов и не берут подряды, а работают самостоятельно в надежде получить грант или продать свои творения какому-нибудь музею. Я восхищаюсь их непреклонностью, но их фотографии часто кажутся мне скучными. За тот успех, которого я добился, мне нужно благодарить мир коммерции и «общество потребления», а не гранты, фонды или музеи. Я всегда находил вдохновение и стимул к творчеству в работе с журналами или по заказу. По-видимому, я нуждаюсь в определенной дисциплине и в четких рамках для работы. Разумеется, я часто предлагаю редакторам свои идеи в надежде, что мне позволят реализовать их. Редакция модного журнала является для меня «мозговым центром» или лабораторией для проверки новых идей. Где еще я мог бы рассчитывать на услуги лучших в мире гримеров, парикмахеров и фотомоделей? Без их помощи я не смог бы продуктивно работать. Если бы не дух творчества, царивший в редакции французского Vogue, публиковавшего мои снимки, которые тогда считались чересчур смелыми, достижения моего фотографического искусства были бы гораздо скромнее.

Когда я занимаюсь фотографией, то делаю снимки не просто для себя, чтобы хранить их в ящике. Я хочу, чтобы их увидели как можно больше людей. Меня привлекает разнообразие, позволяющее переходить от редакторской работы к рекламным заказам или к составлению книг и проведению выставок. Поскольку я отказался от концепции фотографии как изящного искусства, то во время лекций и семинаров меня часто спрашивают: «Почему же тогда вы устраиваете выставки в художественных галереях?» Хотя приятно устроить выставку в красивой и престижной галерее, не менее интересно выставить свои работы в каком-нибудь большом гараже с белыми стенами или в любом другом месте, где есть подходящий фон для фотографий. Подобные выставки дают возможность отвлечься от печатных страниц и увидеть искусство художника в совершенно ином измерении. Оригинальные отпечатки, как большие, так и маленькие, по-иному воздействуют на зрителей. Век журнала эфемерен и короток, а книга похожа на дом: она живет в течение долгого времени. Все это разные явления.

Фотографии с Polaroid Когда я готовлю к работе свой Polaroid, то всегда испытываю странное чувство. До изобретения этого невероятного устройства мастера обходились без него и создавали незабываемые фотографии. Зачем мне нужен этот «костыль» для работы? И как получается, что первые снимки, сделанные на Polaroid, часто обладают свежестью и непосредственностью, отсутствующей в тщательно подготовленных и скомпонованных фотографиях на том, что я называю «настоящей пленкой»? Причина вот в чем: мне не терпится увидеть, как будет выглядеть моя фотография, поэтому хватаю камеру, навожу ее прямо или под углом и щелкаю затвором.

Polaroid – это замечательный блокнот для эскизов. Я часто пользуюсь им, чтобы получить первое представление о том, что собираюсь делать. Нравится ли мне то, что я вижу? Хочу ли я продолжать в том же духе или следует изменить тактику? В какой-то момент – лучше раньше, чем позже, – я должен решить, в каком направлении пойдет сеанс фотосъемки. Polaroid помогает мне в этом, хотя бывало так, что я принимал неверные решения и впоследствии жалел об этом.

Иногда я пользуюсь Polaroid на манер старинных первопроходцев, которые раздавали бусы туземцам, чтобы завоевать их доверие. Я раздаю людям моментальные снимки, чтобы обеспечить их сотрудничество. Я вручаю снимки как сувениры, лишь бы добиться своего. Впрочем, обычно я трачу на них мало времени и делаю не больше одного-двух снимков с Polaroid. Для меня важнее потратить время на подготовку к съемке на настоящую пленку.

Было одно исключение. Когда я работал над серией «Одетые и обнаженные» – пожалуй, самой сложной из моих фотосерий, – то просматривал целую кучу моментальных снимков. Мой ассистент стоял рядом с главной камерой и беспрестанно щелкал Polaroid, пока я «всерьез» фотографировал, чтобы обеспечить позже точно такое же расположение фигур во втором варианте каждого снимка. Следует понимать, как трудно добиться совершенно одинакового положения рук, ног, туловища и головы, а также осанки и выражения лица не только у группы людей, но даже у одного человека, который находится или быстро движется перед камерой. При этом интервал между первым и вторым вариантом каждого снимка часто составлял более двух или трех часов.

Приходилось то и дело поправлять прически и макияж; в конце концов, людям нужно есть, а после этого их энтузиазм ослабевает. Если бы у меня не было большого количества моментальных снимков для сравнения, я не смог бы добиться точного совпадения поз в обоих вариантах снимков.

«Реконструкция – лучшее подобие реальности» – вот еще одна моя находка. Однажды я зашел пропустить рюмочку-другую в квартиру одной женщины в Лос-Анджелесе. В какой-то момент она достала зажигалку в виде пистолета, прикурила сигарету, а потом сунула в рот ствол пистолета-зажигалки и посмотрела на меня. Я быстро сделал снимок Polaroid, а год спустя воспроизвел этот драматический момент на настоящей пленке.