«Это правда!» — подумал Филоэгус и впал в глубокий сон. Тогда соловей спорхнул с дерева, осторожно клюнул спящего в грудь и влетел в нее. Филоэгус не проснулся, но с ним сделалось что-то странное: он начал размышлять и чувствовать во сне, как наяву.

«Я был безумец, — думал он. — Я прожил всю мою жизнь, отворачиваясь от всего, что есть лучшего в человеческой жизни. О, если б я мог помолодеть! Я прожил бы совсем иначе!»

И тоска об утраченном счастье охватила все его существо.

Солнце уходило за горизонт, когда из-за деревьев показалась Ирея с корзинкою лесных ягод в руках. Увидев старика, она остановилась.

— Какой он старый! И какое у него измождённое лицо. Каждая черта говорит о страдании.

Но вдруг ей пришла в голову мысль:

— А что, если возвратить ему молодость и силу? То-то бы он обрадовался! Она выдернула из-за пояса ветвь боярышника и повеяла ею над лицом спящего. Ветвь мгновенно увяла, но Филоэгус так же быстро помолодел. Он стал таким же, каким был до своего переселения в башню. Через несколько секунд он проснулся и с удивлением осмотрелся.

— Что за чудо, — проговорил он. — Я стал необыкновенно бодр и свеж, как будто помолодел на десятки лет. Ба! Да и в груди что-то бьется. Это, верно, сердце. Откуда оно взялось у меня? Но как же славно я выспался!

Вдруг он заметил Ирею.

— Милая девушка, ты, верно, здешняя. — обратился он к ней. — Помоги мне выбраться из этого леса, я заблудился.

Ирея повела его на тропинку. Они пришли в деревню, где Филоэгус остался ночевать.

Скоро в уединенной долине праздновали веселую свадьбу. Филоэгус женился на Ирее. Он бросил свои занятия алхимией и снова занялся медициной. Он лечил не ради славы или богатства, но из чистой, бескорыстной любви к ближнему и, следовательно, очень успешно. Слава об искусном враче, помимо его желания, распространилась далеко по окрестным городам. Но Филоэгус и Ирея остались жить в деревне вместе с Астеродамом. Все жители любили и уважали их, так как и они сами всех любили.

По вечерам прохожий всегда мог видеть старика Астеродама, отдыхавшего после дневных трудов на пороге веселого домика, приютившегося в зелени фруктового сада. Около него всегда играли и резвились внучата, и старик, глядя на них, часто говаривал дочери и зятю:

— Надо сознаться, что, пожалуй, лучше быть простым смертным, нежели волшебником. Волшебный мир дает только удовольствия. Когда знаешь, что стоит лишь махнуть жезлом, чтобы явилось все, что пожелаешь, то невольно увлекаешься и забываешь об остальном. А между тем под конец все это надоедает и остается одна скука.