Далеко позади появилось еще одно пыльное облако — кто-то догонял нас. Спустя минуту я поняла, что это старый лендровер из Мейсен Мэнора.

— «Кто там за рулем?», – недоумевала я.

Моя шея от напряжения сильно заболела, я почувствовала, что еще немного и ее может свести судорога. Пришлось повернуться вперед и быстро сделать несколько круговых движений головой, чтобы размять затекшие мышцы и разогнать кровь.

Когда я снова посмотрела назад, то положение было таким: гелендваген, мотоцикл и лендровер мчались на одинаковом расстоянии друг от друга, но не слишком близко из-за бежевого пыльного тумана. Кто находился за рулем лендровера я так и не рассмотрела.

Бакли снова высунул руку с автоматом и послал очередь в сторону Марка. На этот раз он попал... Я дико закричала, когда увидела, что мой парень слетел с мотоцикла, будто получил сильный толчок, покатился по дороге и замер без движения.

К лежащему на земле Марку подъехал лендровер, но как только он начал притормаживать, парень встал, прихрамывая, сделал несколько шагов, подпрыгнул и на ходу взобрался на крышу машины, огороженную легкой металлической конструкцией из трубок, к которым в обычных условиях крепится багаж. Погоня продолжилась.

Бакли посылал автоматные очереди одну за другой, целясь в лендровер. Марк, сидя на крыше машины, стрелял в своего противника из пистолета только тогда, когда тот высовывался из окна. Я следила за погоней с перестрелкой, замирая и трепеща от страха за моего парня.

Бакли снова высунул руку с автоматом и хотел нажать курок, но в это мгновение раздался17-Ring выстрел. Рука сумасшедшего ученого дернулась так сильно, что он с громким стуком ударился ею об оконную стойку гелендвагена и в голос застонал от боли. Выстрел Марка оказался точным — он попал в автомат, пулей его отбросило вперед на дорогу и он угодил прямо под колеса гелендвагена.

Болезненно скривив лицо, Бакли сказал Курту:

— В этих стрелялках нет смысла, они лишь задерживают нас. Выжми из машины все, что можешь — мы должны приехать на место хотя бы на несколько минут раньше них.

Курт прибавил газу, но уйти от лендровера по бездорожью не было шанса. Тогда он резко повернул налево и через пару километров подъехал к первой дороге. Переваливаясь, как утка, гелендваген одолел бугристый откос, взвывая двигателем, выбрался на дорогу и за считанные секунды развил сумасшедшую скорость. Старый лендровер выехал на шоссе вслед за нами, но на гладком покрытии начал заметно отставать.

Огромное напряжение последних часов вылилось в апатию — я смотрела то по сторонам, то назад, видела, что мои спасители отстают и скоро скроются из вида, но не думала о том, куда меня везут и что со мной будет. Единственное, что волновало меня с прежней силой — это судьба Эми.

Впереди показался блок-пост оцепления карантинной зоны. Там стояла будка, дорогу перекрывали шлагбаум и тяжелые пластиковые заслоны, наполненные водой. Несколько солдат дежурили на посту, они были вооружены и облачены в защитную антимамбульскую форму.

Гелендваген приближался, не сбавляя огромной скорости. Люди на блок-посту забеспокоились, часть из них побежали в укрытие, из которого можно стрелять, двое остались на дороге и жестами приказывали несущейся машине остановиться. В ответ на это Курт еще прибавил газу.

А Бакли вытащил из-под сидения другой автомат и несколькими очередями изрешетил заслоны с водой, так, что вся она сразу же вытекла на дорогу. Солдаты открыли ответный огонь, Курт успел поднять все окна и пули забарабанили по корпусу автомобиля, не причиняя вреда — гелендваген оказался бронированным!

Лишенные воды пластиковые заслоны стали легкими, гелендваген расшвырял их, снес шлагбаум и промчался через блок-пост. Солдаты, ошарашенные такой дерзостью, стреляли по машине, слышались удары пуль и визг от рикошета. Блок-пост промелькнул и остался позади. Дорога была пустынна — и в ту, и в эту сторону — ни одной живой души.

— Звони!, – приказал Бакли Курту и тот, нажав кнопку на мобильном телефоне, укрепленном на панели рядом с паучиным террариумом, сказал кому-то по громкой связи:

— Через пять минут!

— Ему ответил мужской голос с экзотическим акцентом:

— Слушаюсь, босс!

Вскоре мы повернули и впереди показался маленький аэродром, который использовался, в основном, для сельхозавиации. Я знала это место. Когда Комитету по Распределению срочно требовалось какое-нибудь наше чудесное лекарство, мои родители привозили его сюда и отправляли в Лондон специальным самолетом.

Ворота аэродрома открылись перед гелендвагеном, он, не сбавляя скорости, въехал прямо на летное поле и остановился перед стоящим на полосе маленьким белым самолетом. Двигатели его ревели — он был готов к взлету.