Она словно читает мои мысли:

– Твоя мечта может исполниться, дорогой.

– Как?
– Неужели это я спросил? Голос чужой, незнакомый.

– Подписать контракт на дегустацию, милый.

– На дегустацию чего?

– Вина, очень редкого и очень вкусного вина, дорогой.

В мое окутанное мечтами сознание врывается вдруг расчетливый внутренний голос: “Если бы все было так просто, сюда народ валом бы валил!”

– Ты продегустируешь всего одну бутылку чудесного, восхитительного вина, милый, а наша компания заплатит тебе за это два миллиона кредитов.

– Сколько?!!

– Два миллиона кредитов.

Сказать, что я поражен, значит, не сказать ничего. Спустя несколько минут ко мне возвращается дар речи, и я решительно говорю:

– Вначале я должен тщательно изучить контракт!
– Пусть не думают, что поймали простачка. Я им не лох какой-нибудь.

На изучение контракта у меня уходит больше часа. На первый взгляд, договор предельно прост: я делаю глоток вина, говорю, понравилось или нет, а они переводят на мой счет деньги. Просто, как апельсин. Не придраться, не обмануть. Первое, что приходит в голову: заставят выпить яд. А что? Может, они проверяют действие ядов на людях! Но один из пунктов контракта развеивает мои опасения: перед пробой я могу проверить вино электронным анализатором, который разложит его на составные элементы и выдаст заключение, опасен ли напиток для жизни. Если опасен, пить его мне не обязательно, а деньги я все равно получу. Я кручу контракт и так и эдак, ищу подвох. Видя мои колебания, красотка-менеджер предлагает бесплатный канал визор-связи с любой юридической фирмой на мой выбор для консультации. Я загораюсь, а потом вспоминаю, что юристам надо платить. И не обещаниями, а деньгами. В долг под будущий контракт никто из них и слова не скажет.

– Ладно. Я согласен. Давайте оформлять контракт.

Оформляем все очень быстро, а потом девушка указывает на лежащую на столе на блюдечке маленькую желтенькую пилюльку:

– Усилитель вкуса, в контракте о нем говорится.

Было дело. Читал. Безропотно глотаю безвкусную пилюлю.

– Неси вино, буду дегустировать, - говорю. Она удивленно вскидывает бровь: - В контракте не сказано, что вино предоставляется фирмой. Мы лишь называем марку.

– А, - растерянно тяну я.
– Это как?

– Мы называем марку, а дегустатор сам обязан раздобыть вино, привезти в наш офис, проверить анализатором и на наших глазах сделать всего один глоток.

– И где его раздобыть?

– На Аксинии-9. Мы можем предоставить чартерный челнок для путешествия, стоимость которого вычтем из суммы контракта. Сумма небольшая, - успокаивает она меня, - всего сто кредитов. Мы не мошенники, у нас все по-честному. Кстати, обязана предупредить, что на Аксинии-9 вывоз данной марки вина находится под запретом, а наказание за контрабанду у них - смертная казнь.

– Контрабанду?
– не верю своим ушам.
– Ты хочешь сказать, что я должен вывести бутылку контрабандой?!

– Нам все равно, как ты доставишь вино. Может, ты отличный дипломат и сумеешь договориться с правительством Аксинии. Или поступишь, как один дегустатор до тебя. Он так замечательно спел для правителя Минии-7, что получил нужное вино в подарок.

– И скольким дегустаторам удается так удачно “спеть”?
– мрачно интересуюсь я.

– Одному из тысячи.

– А что с остальными?

– Скажем так, их уже нет среди нас.

“Так, - размышляю несколько минут спустя, когда первая паника проходит и ко мне возвращается способность думать, - сделаю вид, что готов рискнуть. Главное - свалить отсюда. Наверное, эта Аксиния не такая дыра, как Лорки. Скорее всего, на Аксинии я смогу найти работу и начать жить сначала”.

– Кстати, хочу предупредить тебя, дорогой, - мурлычет красотка, - тот усилитель вкуса, что ты принял, является медленно действующим ядом, а противоядие ты получишь только после того, как принесешь вино.

Чтобы осознать это известие мне требуется минут десять не меньше.

– Это нарушение контракта!

– Вовсе нет, - возражает она.
– Пилюля действительно усиливает вкус, а все остальное лишь побочное действие. Вот давай прочитаем контракт: “Дегустатор может принять лекарственное вещество с индексом … в качестве усилителя вкуса…”

Только сейчас обращаю внимание на слово “может”. Стискиваю зубы, чтобы не застонать и еле подавляю навязчивое желание настучать себе самому по кумполу за глупость.

– “…действие которого затем полностью нейтрализуется лекарственным веществом с индексом …, которое фирма обязана предоставить дегустатору в течение пяти минут после исполнения им своей части контракта”, - дочитывает она. А я понимаю, что попал. В дерьмо, по самые уши. Единственное, что мне остается - самому выбрать себе смерть. Выбор большой: от яда “усилителя вкуса” до казни за контрабанду.

И вот, пару месяцев спустя, я вновь вхожу в напичканный электроникой “Дегустационный зал”. Чтобы не нарушать традицию, в качестве менеджера выбираю ту же самую сексапильную красотку и без приглашения плюхаюсь на знакомый уже диван.