Шрифт:
– Что нам делать?
– Ждать, - она закусила губу, наблюдая за внучкой, а потом перевела взгляд на спящего на столе отца Петраса.
– Как он?
– Думаю, хорошо. ...Теперь хорошо.
– А его мокрота?..
– Я не собираюсь это тебе показывать, просто поверь на слово - то, что Ольга достала из лёгких ...просто уму непостижимо, как Петрас вообще дышал.
– Знаешь, - задумчиво протянула Тильда.
– Я слышала краем уха вашу с Ольгой беседу ...и пришла к выводу ...или, скажем так, поняла, какое на самом деле предназначение у внучки.
– Да? Интересно послушать.
– Она сказала, её ведут по жизни. Кто? Сам догадываешься. Думаю, и встречи с людьми на её пути отнюдь не случайны. Понимаешь, о чём я? Так что не нужно девочку наставлять илиучить, пусть живёт, как считает нужным. А если кому-то будет нужна помощь, Господь её обязательно направит.
– Значит, тишина и тайна, - кивнул священник. И на вопросительный взгляд подруги, объяснил, - так Ольга выразилась, что её удел - это тишина и тайна.
– В работе, заметь, - хмыкнула Тильда.
– А в личной жизни внучка может жить как пожелает...
– Если ей позволят.
– О, в этом я не сомневаюсь. Как говорит Ольга, закон равновесия соблюдается во всём, думаю, будет соблюдаться и в её жизни.
– Я подумаю над твоими словами, - кивнул отец Юргас.
– Подумай, а я пока заварю чай.
Первым очнулся настоятель. Зашевелился на столе, судорожно хватая ртом воздух, а потом охнул:
– Господи, я дышу!
– Несомненно, брат, - ухмыльнулся Юргас, помогая товарищу слезть со стола, - выглядишь хорошо, кожа порозовела, да и взгляд стал ясным.
Натягивая рясу и косясь одним глазом в сторону отвернувшейся Тильды, отец Петрас радостно воскликнул:
– Ты не понимаешь... Я уже и не помню, когда в последний раз вдыхал воздух полной грудью!
– Тише, не кричи, Ольга отдыхает...
– Ох!
– перешёл на шёпот священник.
– Я не увидел её за спинкой стула, думал, девочка вышла...
– Куда?
– сварливо отозвался Юргас.
– Монахов пугать? ...Она тебя вылечила и свалилась сама...
– Пресвятая дева! А что же делать?
– побледнел Петрас.
– Внучка предупредила, чтобы мы её не беспокоили, она скоро очнётся, ответила Тильда, оборачиваясь.
– Хорошо выглядите, святой отец.
– Спасибо ...хотя мне очень неловко, что вам довелось быть свидетельницей такого неприятного процесса.
– Зато очень познавательного, - Тильда привела в порядок стол и налила настоятелю чая.
– Пейте, вам сейчас это особенно нужно.
– Спасибо.
Пока отец Петрас маленькими глотками наслаждался чаем, Юргас рассказал ему и о разговоре с Ольгой, и о выводах Тильды.
– Думаю, госпожа Варгене во многом права, - покивал настоятель гладко выбритой тонзурой.
– Вмешиваться в деятельность Ольги не нужно, а вот дать совет или просто поговорить... Мне кажется, любому человеку нужен собеседник, которому доверяешь.
– Ваша правда, святой отец, - улыбнулась Тильда.
– А внучке в её важной миссии тем более необходим тот, с кем она могла бы посоветоваться или просто рассказать о наболевшем. Это ведь огромная ответственность, лечить и спасать больных, и я сейчас говорю не только о страждущих телах, но и о душах людей. За неделю знакомства, я заметила как Ольга изменяет окружающих, делая их лучше и просто счастливее. Да я сама тому пример...
– Это правда, - согласился с ней Юргас.
– Ты действительно стала живее, активнее, у тебя вновь появилось любопытство в глазах и...
– Радость жизни, - закончила за него фразу Тильда.
– Об этом написала мне в письме Зоя, мать Ольги, когда просила приехать Витольда познакомиться с дочерью. Внучка к тому времени уже два года, как вдовела, самоизолировалась от всех и ничему не радовалась. Вот Зоя и понадеялась, что встреча с отцом вновь принесёт Ольге радость жизни. ...А теперь внучка принесла эту радость всем нам.
– Аминь, - тихо прошептали священники.
Выпив чаю, отец Петрас извинился и вышел из гостиной, вернувшись, спустя короткое время, с небольшой иконой в руках, иконой непростой, старинной и со следами мироточения.
– Ты что, Петрас?
– ахнул товарищ.
– Ольга потратила на меня много сил. Я ведь вижу это. Возможно, святые Пётр и Павел, помогут ей очнуться.
– Рискуешь, - нахмурился отец Юргас.
– Моя спасительница того стоит.