Качнулась ветка. Пришлый ветерок

Щекочет кедр. Настроена игриво

Шмыгнула белка. Кряжистой гориллой

Стоит, от мелких шалостей чудовищно далек.

Раскинув лапы пологом шатра,

Он солнцу перекрыл дорогу.

И травы не растут в подножии ствола —

Корнями обрамляется берлога.

Здесь в прошлые, далекие, былые времена

Свой сон отмеривал бы бурый гризли,

Во сне ворочались медлительные мысли,

И вслушивался кедр в перипетии сна.

(13.07.06)

Давно не видела я здешних облаков,

Давно туманы не спускались долу.

Все бегаю я босиком по полу —

Прикидом эльфа среди сказочных садов.

Средь комнат темных, запертых дверей

Бросаюсь, будто на решетки клетки,

На клавиши компьютерной «каретки»,

Как в старом зоопарке царь зверей.

(14.07.06)

Я исповедь пишу. Кокетствую ли я,

И скрою что-нибудь от помнящего глаза?

Белье трясу ли, трусость ли моя

И исполненье социального заказа?

Иль модна мемуарная зараза?

А исповедник кто? Не ты ль, читатель мой,

Кто примет все спокойно-равнодушно.

По крайности, коли случится скушно,

Экран перелистнет, зевок прикрыв рукой,

Душевный сохраняя свой покой.

Я покупаю индульгенций вороха,

Их в виртуале тоннами складируя.

Как в зеркале кривом жизнь пародируя,

Плачу бестрепетно за горсточку греха.

(15.07.06)

Уж девять лет за нами ездит шкаф,

Кровать железная, где спинка приставная,

Две тумбочки и зеркало. Не ах,

Какие ценности, и не беда большая,

Что ящик перекошен, что стучит,

Гремя костями спинка приставная,

Что зеркало на ниточке висит,

Как меч Дамоклов, участь предрешая.

(16.07.06)

Звучанье болтовни из Питера детей

Меняется. И кособокий рунглиш —

Не говорок столичный, без затей

Явился. Не удержишься – подшутишь.

Нижегородского с французским смесь

Ушла. В Германии сейчас с немецким —

У эмигрантов. Взрывчатая взвесь

Всплыла гибридных языков. Жванецким,

Иль Шаовым Тимуром, как пример,

Могла б та тема быть исполнена прелестно.

Наверное, уже. А мне, признаюсь честно,

Тревожно что-то в обществе химер.

(17.07.06)

Проламывая трещиной асфальт,

Топорщатся небритою щетиной

Сквозь толстого бетона лысый скальп

Травинки тонкие. Не тронуты скотиной.

Повсюду жизнь. В засушливом аду

Нашли ту нишу, что позволила взъерошить

Зеленых волосков разреженную проплешь,

Проросшую у хомо на ходу.

(18.07.06)

Сан-Симеон у океана,

А выше – в облаках тумана

Дворец, палаццо – замок Херста. Не заколдовано ли место?

Давно умчались антилопы, Плывет по парку призрак-топот.

И гости расползлись по свету, Вальсирует тень по паркету.

Портреты в рамах обветшалых Блюдут смотрители по залам.

Туристы в шортиках годами Приходят поглазеть стадами,

Увидеть, как магнаты жили, Как их потомки потрошили.

В вечерний час ночные тени Слетаются на бал осенний.

И гости пьют сок ананаса,

Поскольку нет ни капли кваса.

(19.07.06)

А Суматру полощет и трясет —

Континентальных плит чудовищно смещенье.

И ждет нас то же светопреставленье,

Хоть здесь и обеспеченный народ —

Систем предупреждения полно,

Но в несколько минут не избежать цунами.

Гляди обезумевшими глазами

На триллеры рапидного кино.

Там новый Кракатау, здесь свое. —

Над всей Испанией безоблачное небо,

А танки двинуты. Предсказанные беды

От Нострадамуса… А птица воду пьет.

(20.07.06)

Заброшен дом. Хозяева ушли,

А новые еще не заселяют.

И потихоньку время убирает