Шрифт:
Уж не рассуждая, Киприян приложился и спустил курок как раз в тот момент, когда зверь раскрыл пасть и двинулся вперед.
Ужасающий рев, такой рев, какого старый медвежатник в жизнь свою не слыхал, прогремел из белого облака дыма.
Звериная башка исчезла. Пот выступил на ладонях, и ноги дрожали у Киприяна.
Все-таки он заставил себя опять перезарядить ружье.
При этом он не спускал глаз с поворота тропы и с ужасом видел, как из-за камня медленно выступает черный ноздреватый нос, за ним блестящие красные глазки и широкий лоб зверя – без капли крови на лохматой шерсти.
Роковой медведь был неуязвим для метких пуль старого охотника.
Зверь – Киприяну казалось – только вырастал, башка становилась все больше после каждого выстрела. И если в первый раз она высунулась на высоте сапог охотника, теперь она была на высоте его груди.
И в третий раз выстрелил Киприян – прямо в разинутую пасть зверя.
Это была последняя пуля: больше патронов не оставалось.
Страшный рев повторился.
Охотник обезумел. Не думая, что он делает, с пустым ружьем в руках, он двинулся вперед по тропе: сразу уж столкнуться с ужасным зверем – и конец.
Шагнув за поворот, он очутился лицом к лицу с медведем. И тут произошло такое, чего Киприян никак не ожидал: громадный зверь как-то испуганно хрюкнул, подался назад и задом, задом стал быстро пятиться по тропе.
Киприян наступал, не решаясь, однако, подойти слишком близко к оскаленным зубам медведя.
Тело зверя изгибалось, следуя каждому повороту тропинки. Киприян напирал и напирал.
Вдруг карниз стал шире. Медведь ловко извернулся, мелькнул куцым хвостиком и с необыкновенной быстротой пустился удирать, уже головой вперед.
Когда Киприян дошел до конца карниза, зверь уже исчез в темном кедраче. Шатаясь после пережитого страха, как пьяный, охотник спустился к подножию горы.
Там, на каменистом берегу речки, протекающей глубоко под карнизом, нашел он растерзанных, с пробитыми пулей башками своих трех медведей: рокового сорокового, и сорок первого, и сорок второго сразу. Первой по карнизу шла медведица. За ней – три медведя.
Только последний из них мог уйти пятясь, потому что сзади на него больше уж никто не напирал.
Последний выстрел
В котелке поспела сухарница [24] , и охотники только было собрались ужинать.
Выстрел раздался неожиданно, как гром с чистого неба.
Пробитый пулей котелок выпал у Мартемьяна из рук и кувырнулся в костер. Остроухая Белка с лаем ринулась в темноту.
– Сюды! – крикнул Маркелл.
Он был ближе к большому кедру, под которым охотники расположились на ночлег, и первым успел прыгнуть за его широкий ствол.
24
Сухарница – скороспелое блюдо таежных охотников – размешанные в кипятке сухари с маслом и солью.
Мартемьян, подхватив с земли винтовку, в два скачка очутился рядом с братом. И как раз вовремя: вторая пуля щелкнула по стволу и с визгом умчалась в темноту.
– Огонь… подь он к чомору! – выругался Маркелл, трудно переводя дыхание.
Костер, залитый было выплеснувшейся из котелка сухарницей, вспыхнул с новой силой. Огонь, видно, добрался до сухих сучьев и охватил их высоким бездымным пламенем.
Положение было отчаянное. Яркий свет слепил охотникам глаза. Они не видели ничего за тесным кругом деревьев, обступивших елань [25] . Защищаться, отстреливаясь, не могли.
25
Елань – поляна.
А оттуда, из черного брюха ночи, освещенная елань была как на ладони, и чьи-то глаза следили за каждым их движением.
Но Мартемьян совсем спокойно сказал:
– Однако ништо. Белка скажет, откуда он заходить станет. Вокруг лесины отуряться [26] – не достанет.
В этих немногих словах было все: и признание опасности, и точное указание, как ее избегнуть.
– Цел? – спросил Маркелл.
– В казанок угодила, – просто ответил Мартемьян.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Неподвижно стояли, вплотную прижавшись к жесткой коре дерева, и вслушивались в удаляющийся лай собаки.
26
Отуряться – поворачиваться вокруг оси.
Эти два человека и сроду не были болтливы, не привыкли тратить лишних слов. В тайге они родились, в тайге прожили вдвоем всю свою долгую жизнь. Старшему шел уже седьмой десяток, младшему – шестой. Кто бы сказал это, глядя на их прямые плечи, крепкие спины? Громадные, с волосатыми лицами, они стояли у темного кедра, как два поднявшихся на дыбы зверя.
Нападение не требовало объяснения.
Когда в руках у тебя сокровище, даже в глухой тайге всегда могут найтись охотники его отнять. У братьев такое сокровище было.