Притихли лесные братья. Ни единого нападения за последние два дня. Подобное затишье весьма напоминает затишье перед бурей. Некто, очень умный и могущественный, дергает за ниточки, руководя степняками, фаррабцами и лесными братьями. Но куда ведут те ниточки?

Я задумался и не заметил появления Алеты, пока она не встала передо мной со смущенной улыбкой, Она привела себя в порядок, смыв копоть от костров и грязь дороги. Новое изумрудное платье прекрасно шло ей, ярко-красная лента в волосах оттеняла их светлый цвет. Свежая прелестная куколка стояла возле меня, ожидая ответной реакции, пока я не догадался похвалить ее выбор.

– Я так долго выбирала. И… взяла еще одно, для дороги. Можно?

– Молодец. Я-то не догадался сказать.

Девчонка просияла и протянула руку к большому блюду с фруктам.

– Э, нет. Давай-ка поешь кое-чего поосновательнее. – Я пододвинул ей блюдо с мелко нарезанным мясом и знаком подозвал слугу, велев принести сладкий сок черешни. – Ешь как следует.

К нам подошел хозяин постоялого двора в сопровождении дородной женщины. Она приносила платья для Алеты. Вежливо поклонившись, женщина назвала сумму, которую я быстро отсчитал, добавив за скорость несколько серебряных монет.

– Может, ты еще возьмешь что-нибудь?

– Нет.

– Ну смотри. – Я отпустил женщину.

– А ты?

– Что я?

– Ты ничего не станешь брать? Совсем?

– Нет. На мне и так все новое.

– Когда приедем, дед вернет тебе деньги.

– Молодец, хорошо придумала. – Я улыбнулся. – Ешь давай, потом сочтемся.

Когда Алета поела, я отправил ее наверх спать, а сам заказал еще мяса. От еды меня оторвало осторожное покашливание. Рядом стоял человек средних лет в дорогом халате наподобие тех, что так любят носить жители Фарраба. Он растянул тонкие губы в угодливой улыбочке.

– Что тебе?

– Господин позволит присесть?

Получив разрешение, мягко опустился на стул и вежливо поинтересовался:

– Господин путешествует? По важным делам, да еще в сопровождении столь юной особы. Как я успел заметить, она не ваша родственница, не очень похожа на вас. Прошу меня извинить, если я позволил себе лишнее, но мне кажется, что такому доблестному воину, как вы, имеющему столь хорошее оружие… – Он скосил глаза на меч. – Я могу отличить черную кожу оленя-ветерка, а эта кожа самая дорогая во всех королевствах. Так вот, такой воин, знатный и богатый, возможно, будет рад, если кто-то другой возьмет заботу о девочке на себя. Мне показалось, она несколько стесняет вас. Я бы мог дать хорошую цену и обеспечить ее будущее. Там, откуда я родом, такие дети ценятся очень высоко. Ее научат многому, она станет жить в богатстве и роскоши. Пусть господин подумает. Я немедленно отсчитаю требуемую сумму.

Судя по последним словам, толстяк-фаррабец торгует детьми, или, если быть точнее, маленькими девочками, которых скупает везде и перепродает в бордели. По слухам, в Фаррабе сильно распространена детская проституция. Вот, значит, что он предлагает Алете. Конечно, ее будут холить и беречь до определенного момента. Пока не настанет время отрабатывать сытную еду и дорогую одежду. Тогда ее быстро обломают и заставят спать с теми, кто может заплатить за дорогое удовольствие. Хорошая перспектива… Я наклонился к нему.

– А теперь послушай, что я тебе скажу, и запомни хорошенько. Она – свободный человек и не может быть продана никому. Это раз. А во-вторых, если я увижу тебя рядом с ней или ты опять подойдешь ко мне с таким предложением, вышвырну тебя вон. Уяснил?

Толстяк откинулся на спинку стула, злобно сощурил глаза. Бросил взгляд на соседний стол, где сидели трое здоровых парней, его охранников. Сквозь зубы процедил:

– Я могу и подождать. Если господин примет другое решение, то я с радостью обговорю все условия.

Он ушел в сопровождении телохранителей. Черт! Только этого не хватало! Уехать? Нет, на ночь глядя нельзя. Здесь он не посмеет ничего сделать. А вот завтра придется быть поосторожнее. Толстяк не из тех, кто легко уступит лакомый кусочек.

Я допил сок и встал, решив посмотреть, как устроили коней. Остановил слугу и спросил, где конюшня. Тот показал рукой на задний двор.

– Не извольте беспокоиться, господин. За лошадьми у нас хороший уход. И не крали никогда.

– Хорошо, ты меня успокоил, но все же я посмотрю.

Просторное помещение конюшни вплотную примыкало к трактиру, у входа горели два факела, а внутри царил полумрак. У дверей витал запах навоза и лошадиного пота. Я не спеша прошел вдоль загонов, в которых стояли лошади, глядя по сторонам. Как и сам дом, конюшня имела ухоженный вид.

Гром и конь Алеты стояли в дальнем углу, пережевывая отборное сено. Узнав меня. Гром призывно заржал и шумно фыркнул. Я похлопал его по крупу, провел рукой, оглаживая гриву. Протянул кусок лепешки на меду. Гром осторожно дотронулся до руки, лепешка исчезла во рту. Угостил и второго коня. Пока они поедали угощение, внимательно осмотрел их, присел на корточки, потрогал копыта.