Богатство мистера Беннета почти полностью состояло из имения, которое давало две тысячи фунтов дохода в год и которое, при отсутствии наследника по мужской линии, – к сожалению для его дочерей – должен был унаследовать как родовое имущество какой-то дальний родственник; состояние же их матери, несмотря на свои вполне приличные (как для нее) размеры, никак не могло компенсировать этот недостаток. Ее отец был адвокатом в Меритоне и оставил ей в наследство четыре тысячи фунтов.

У нее была сестра, которая была женой некоего мистера Филипса, служившего у ее отца клерком, а затем ставшего его преемником в этом бизнесе, и брата, который жил в Лондоне и был респектабельным и процветающим торговцем.

Село Лонгберн находилось всего в миле от Меритона – расстояние очень удобное для юнных девиц, которых привлекала туда три-четыре раза в неделю необходимость наносить визиты вежливости своей тетушке и наличие магазина галантерейных товаров как раз по дороге. Особенно часто такие походы совершали две самых младших в семье девушки – Кэтрин и Лидия; их головы были еще менее заняты мыслями, чем головы их сестер, поэтому если не находилось чего-то лучшего, то можно было пройтись в Меритон, чтобы чем-то занять утро и найти тему для разговоров вечером; и какой бы бедной на новости не была окрестность вообще, они всегда умудрялись о чем-то узнать от своей тетушки. Однако пока у них было достаточно и новостей, и оснований для радостного возбуждения, потому что неподалеку недавно остановился на постой полк милицейской армии, прибывший на всю зиму; штаб его был в Меритоне.

Теперь визиты сестер миссис Филипс стали богатым источником чрезвычайно интересной информации. Каждый день добавлял что-то новое в их знания об именах офицеров и их родственных связях. Места их проживания недолго оставались тайной, а со временем они познакомились и с самими офицерами. Мистер Филлипс у всех у них побывал, и этот факт стал для его племянниц источником доселе неизвестной им силы – они только и говорили что об офицерах; теперь богатство мистера Бингли, при упоминании о котором их матушка полнилась энтузиазмом, было в их понимании ничего не стоящим по сравнению с мундиром прапорщика.

Выслушав однажды утром очередные излияния восторга на эту тему со стороны своих дочерей, мистер Беннет прохладно заметил:

– Все, что я могу понять из вашей манеры говорить, это то, что вы – самые глупые девушки во всей округе. Я уже давно это подозревал, но сейчас убедился в этом окончательно.

Кэтрин смутилась и промолчала, Лидия же, не обращая никакого внимания на сказанное, продолжала выражать свой восторг капитаном Картером и надежду увидеть его в течение дня, потому что на следующее утро он должен был уехать в Лондон.

– Мой дорогой, – обратилась к нему миссис Беннет, – меня поражает ваша готовность считать собственных дочерей дурами. Можно отзываться пренебрежительно о чужих детях, но не о своих.

– Если мои дети бестолковые, то я должен об этом знать и не забывать.

– Да, но на самом деле все они – очень умные.

– Хочется надеяться, что это – единственный момент, относительно которого наши мнения расходятся. Раньше я верил, что они совпадают в каждой мелочи, теперь же я вижу: они различаются так сильно, что я считаю двух наших самых младших девушек дурами, каких свет не видывал.

– Глубокоуважаемый мистер Беннет, разве можно ожидать от девушек в таком возрасте, чтобы они были настолько же умны, как их отец или мать? Поверьте мне, когда они достигнут нашего возраста, то будут думать об офицерах не более, чем мы с вами. Помню, мне тоже когда-то очень нравились красные мундиры – в глубине души они мне нравятся до сих пор; и когда исправный молодой полковник с доходом пять-шесть тысяч фунтов в год попросит руки моей дочери, я не скажу ему «нет»; по моему мнению, полковник Форстер выглядел очень привлекательно в своем мундире на одном из приемов у сэра Уильяма.

– Мама! – воскликнула Лидия. – Моя тетя говорит, что полковник Форстер и капитан Картер уже не ходят к мисс Уотсон так часто, как делали это сразу по прибытии; теперь же она замечает, что они часто торчат в библиотеке Кларка.

Миссис Беннет не успела ответить, потому что пришел слуга – он принес записку мисс Беннет. Записка была из Недерфилда – слуга ждал ответа. Глаза миссис Беннет сияли от удовольствия, и она нетерпеливо вскрикивала, когда ее дочь читала эту записку:

– Ну что, Джейн, от кого она? О чем идет речь? Что он пишет? Джейн, не медли, скажи нам, ну же – скажи!

– Это записка от мисс Бингли, – ответила Джейн, а затем прочитала ее вслух.

«Дорогая подруга!

Если вам неведомо сочувствие и вы не придете сегодня, чтобы пообедать со мной и Луизой, то мы рискуем возненавидеть друг друга на всю оставшуюся жизнь, потому что целодневный тет-а-тет двух женщин не может не завершиться ссорой. Как только получите эту записку – приходите. Моего брата и других мужчин пригласили на обед офицеры.